Приступ

На это я ориентировался, инструктируя Агафью. Моё вторжение в ткань истории казалось минимальным: «до окружения города, но не вообще, а в последние день-три».

— Во время блокады? Есть мнение, что войско город обложило, но Жиздор, посидев пару дней, попросился погулять, и его выпустили. А уж потом жестокий штурм, резали всех, кого не попадя.

— Во время штурма? Жестоко «бился из города». Потом понял, что бестолку и ушёл.

Первая Новгородская и учебник говорят так, что кажется верным первый вариант, но в РИ был последний — прорыв из-под штурма.

Жиздор — псих, дурак, но не трус. «Бился крепко». Пока дружина не завопила:

— Что ты, князь стоишь? Ступай из города, нам не совладать с врагами.

Жиздор бежит из Киева на Василёв. Бастиева чадь встречает, ранит стрелами в плечи, около него побили и побрали много дружины. За Уновью Жиздор увиделся с братом Ярославом и они побежали во Владимир Волынский.

Дальше они там будут воевать. Нападут на Добренького, сожгут несколько городков, весной Жиздор вернётся на Рось…

Сходно, по совету дружины, уходит Ростик из Киева перед Изей Давайдовичем. Похоже, хоть и в другой ситуации, уходит Ропак из Новгорода. Русская дружина — не только «войско», но и «совет». Не Чапаевского типа: «Поговорили? Всё забыть, слушай сюда». Русские князья не идут против мнения дружины.

«Прорыв» — катастрофа. Для моего плана «цап-царап». Я-то, по школьному недодуманному, был уверен, что Жиздор выскочит из города до начала блокады.

Моя ошибка. Можно было не так гнать сюда. Не втягивать в мои планы Агафью и Катерину. Просто придти, дождаться конца штурма, прорыва… Похоже, что Бастиева чадь и пыталась реализовать этот план: убить «при отходе», на дороге.

3. Как вообще можно взять Киев? Его стены произвели на меня потрясающее впечатление девять лет назад. От дна рва до верха стен — 25 метров. Вдвое хуже, чем при штурме Измаила. Пушек — нет. «Пороков», как у Батыя — нет. Через 35 лет Рюрик Стололаз с половцами возьмёт и разграбит город. Но там город будет пустой, без гарнизона. Половцы пошли, как во время штурма Изей Давайдовичем: взяли и выжгли Подол. Но не остановились, как при Ростике, а полезли на Гору.

Сейчас в Городе — «густо золотопогонно». В смысле: меченосно. Переть верхом по лестницам на верхотуру, на неразрушенные стены… без прикрытия пушечным огнём… Чёт мне сомнительно.

Говорят о двух-трёх-четырёх днях яростного штурма. Чёт мне… снова.

Пехоту после рукопашного боя надо отводить на отдых на несколько дней. «Три дня на разграбление города» в средневековье — отсюда. «Победители» становятся неуправляемыми уже после одного дня штурма.

* * *

Долгая дорога по заснеженной степи позволяла сосредоточиться, вдумчиво покопаться на свалке. Первым всплыл: как Киев взяли.

Никоновская летопись:

«Пришедши и ставши около града Киева, и снимахуся полки, и бияхуся зело крепко. Окаянные же бояре Киевские Пётр Бориславич, и Нестор Жирославич, и Яков Дигеневич начаша крамолити, и тайно ссылаться с Мстиславом Андреевичем и со иными князями, како предати им град Киев».

Перечень «иных князей» — контрагентов изменников показателен: Благочестник, Попрыгунчик, Перепёлка. Два последних — местные, близкие, вышгородский и переяславльский. А вот почему Благочестник? Смоленские потьмушники в деле?

«… глаголюще:… вси приступайте к крепким местам града, сице и наши все гражане у крепких мест станут на бой противу вас, некрепки ж места нашим небрегом будут… И сице начаша ратницы от некрепких мест града отходити, и мало и худо ту воинства оствавиша. и все устремишася к крепким местам града. И тако и гражане на крепких местах града сташа противу их, некрепкие места града вси небрегоми были. Сицеже обезпечалившимся гражанам, ратнику кознь творяху, и тако внезапну насуну вси на некрепкое место, а князь великий Мстислав Изяславович избежа из града с братом своим ко граду Влодимиру вмале дружине, а княгиню его и сына его изымаша…»

Новгородцы изменили присяге, киевляне «изменой» призвали Жиздора. Странно ли, что предательство в Киеве и дальше распускается пышным цветом? «Град обречённый».