Приступить к ликвидации

Он посмотрел на задержанного, на его горящие сухим светом глаза, на лицо, на котором сразу выступили скулы, и понял, что парень не спит. Не до сна ему нынче.

- Кури, правда, не "Казбек", но все же.

Задержанный взял папиросу, прикурил медленно, посмотрел на Данилова.

- Как паренек этот, в которого я стрелял?

- Повезло, бок ты ему прострелил. Врач сказал, на сантиметр левее, и пуля в живот вошла бы.

- Значит, и мне повезло. Может, поживу еще, начальник?

- Может быть. А хочется?

- А как ты думаешь? Тварь бессмысленная и то жить хочет, а я же человек.

- Поздно ты вспомнил об этом. Очень поздно.

Андрей молчал, крутя папиросу в пальцах.

- Ты мне вот скажи без протокола, для чего тебя Слон из Ярославля высватал?

- Он мне сказал, что человек есть, вроде барыга. Они у него с Матросом пока в шестерках бегают, но до поры. Ждут, когда он большое дело слепит, тогда порешат его и заберут товар и деньги.

Данилов внутренне усмехнулся, он вспомнил, как Виктор Розанов, захлебываясь, говорил, что среди блатных он наконец нашел верную дружбу и настоящую мужскую честность. Нет. В этом мире вместо дружбы предательство. А вместо честности - вероломство.

- Ты что-нибудь о банде слышал?

- Мало. Знаю только, что у них машина и они под Москвой шуруют. Знаю, что есть еще один человек. У него с Питером связь. Вот он и связан с бандой.

Данилов отправил задержанного в камеру и долго думал о том, что у него нет никаких подходов к банде.

Оставалась единственная надежда, что санитарная машина нарвется на заградительные посты. Спецсообщение было разослано всем подразделениям милиции, подвижным КПП, в штаб войск по охране тыла действующей Красной Армии, в НКГБ. Шли дни, но машина не появлялась. Банда, как говорят, подводники, "легла на грунт". Но это не меняло дела. Весь январь сотни людей в Москве и области искали любые следы.

Двадцать пятого января комендантский патруль проверял документы в дачном поезде, идущем в Загорск, пытался задержать человека в форме капитана медицинской службы, тот, отстреливаясь, выпрыгнул на ходу из вагона и скрылся. На месте перестрелки остались гильзы от пистолета "Радом".

Значит, банда не ушла, а только затаилась. До времени. Возможно, до весны. Теперь любое происшествие в городе Данилов "примерял" к этой банде, старался найти любую зацепку. Время шло, а следов пока не было.

МОСКВА - ЯРОСЛАВЛЬ - ВОЛХОВСТРОЙ

ЛЕНИНГРАД - МОСКВА. Февраль

Утром Данилову позвонил Серебровский. Он выполнял обязанности начальника МУРа. Начальник лежал в госпитале после операции аппендицита. Данилов два дня назад вырвался к нему. Начальник читал "Три мушкетера" издания Академии.

- Слушай, - печально сказал он Данилову, - веришь, нет, после гимназии впервые перечитываю. Книга-то великая. Нужная книга, она людей мужеству и верности учит.

Начальник в белой казенной рубахе, схваченной пуговичкой на горле, казался совсем молодым. А может быть, книга их юности наложила свою печать на его лицо? Данилов хитрыми путями достал яблоки и принес ему. Тот взял одно, понюхал и сказал печально:

- Детством пахнет.

Данилов потом шел по улице и вспоминал печальные глаза начальника, потрепанный томик "Трех мушкетеров" и яблоко в его руке.

Серебровский позвонил и сказал зло:

- Собирайся, Иван, начальник главка вызывает. Сейчас он с нами поговорит кое о чем и о пряниках.

Данилов пошел в отдел, где стоял большой платяной шкаф, оставшийся с тех пор, когда они официально жили на казарменном положении, вынул новый китель, снял гимнастерку и пошел чистить сапоги. В туалете он посмотрел на себя в зеркало. Вроде все нормально, щеки глянцево блестели.

Много лет назад в коридоре МЧК его встретил Дзержинский.

- У вас мало времени, Данилов? - спросил он.

- Есть время, Феликс Эдмундович.

- Тогда не забывайте бриться по утрам.

Данилов мучительно и жарко покраснел. С тех пор его никто не видел небритым.

Серебровский ждал его внизу. Он нервно ходил по тротуару, забросив руки за спину.

- Готов? - спросил он.

- Как видишь.

- Тогда поехали.

- Зачем вызывают?

- Из-за "докторов".

Так в МУРе называли ту самую банду.

- Значит, ордена нам сегодня не дадут, - Данилов открыл дверь машины.

Коридоры наркомата были пустынны и строги. Вся жизнь проходила за дверьми кабинетов с эмалированными овалами номеров.

Приемная начальника главка, огромная и сумрачная, была обита темными дубовыми панелями. Навстречу им поднялся капитан. Левая рука, затянутая в черную перчатку, беспомощно висела вдоль кителя.

- Полковник Серебровский и подполковник Данилов? - спросил он.

- Так точно, - ответил Серебровский.

- Подождите. - Адъютант скрылся за дверью, выполненной под шкаф.

- Порядок у вас тут, - мрачно сказал Данилов, - ни тебе здравствуйте, ни тебе...

Дверь распахнулась, на пороге стоял капитан.

- Прошу.

Начальник Главного управления, комиссар милиции второго ранга, сидел за огромным полированным столом. Ничего не было на этом столе, только пепельница и календарь.

- Товарищ комиссар, по вашему приказанию полковник Серебровский прибыл.

- Товарищ комиссар, по вашему приказанию, подполковник...

Комиссар махнул рукой.

- Садитесь.