Присвоенная

Вдруг мне захотелось поцелуя. Настоящего, такого, чтобы забыть обо всем на свете и жить лишь в этом бесконечном моменте огня… Жить… Несколько шагов, и вот уже наши губы слились. Но, увы, этот поцелуй был так же далек от желаемого, как и вся моя покалеченная жизнь… Я некстати подумала, что со стороны это, наверное, сморится так романтично — высокий парень в костюме и рядом девушка в нежно-розовом платье. И погружаясь в сумерки, они целуются, забывая обо всем…

Неужели все вокруг не так, как выглядит?

Я захотела освободиться, но Валера лишь сильнее обнял меня за талию.

— Я сказала, нет! — сильно оттолкнув его, я бросилась бежать. Сначала он пробовал меня догнать, но ему быстро надоело. И он постарался отомстить за «испорченный» вечер, как мог:

— Все равно ты подстилка! Шлюха, вот ты кто!

Горькие слова стегнули хлыстом. Я запрыгнула в машину и повернула ключ зажигания раньше, чем поняла, что делаю. Мне нужно было выбраться, вырваться из всего этого… А близлежащий лес — наше любимое место для пикников — так манил обещанием тишины…

Прошел лишь месяц, как мне исполнилось восемнадцать, и за рулем я чувствовала себя еще очень неуверенно. Но сегодня это не имело значения — здания, люди, деревья неслись мне в лицо на огромной скорости…

Я должна была бы разбиться, но… стоило ли радоваться, что уцелела?

Смеркалось. Безразлично бросив машину у леса, я шла вглубь сквозь кустарник, спотыкаясь о корни, зацепляясь волосами и платьем за колючие ветки… Наконец, добравшись до места, где мы часто бывали с друзьями, вдали от любопытных глаз, я дала волю слезам.

Почему?! Почему я с рождения существую подобно привидению — все вокруг материально, но я не могу ни к чему прикоснуться? Ведь мне же не многого хочется — обычной жизни!..

Почему…

Я рыдала… и рыдала, …не ощущая облегчения — мука запустила когти глубоко…

Но спустя долгое время на смену слезам и ярости неизбежно пришел покой.

Вспомнив о Кристофе, я представила, что мне до конца своих дней придется следовать за ним в комнату, погружаться в страшный сон, а потом мучиться от непонятных болей.

Ни за что!

А рядом за обрывом несет свои темные воды река. Говорят, утонувшая молодая девушка превращается в лесную нимфу, и человеческая судьба — пустая и бессмысленная — больше не волнует ее… Мне это по душе. Разве может быть в этом мире что-нибудь лучше покоя?

Я сделала шаг к обрыву и была абсолютно спокойна…

— Даже не думай об этом.

Голос застал меня врасплох. Я никак не ожидала услышать его, забыла о нем совершенно, как и обо всем вокруг — ведь я уже попрощалась с жизнью.

— Скажи мне, кто ты, и я вернусь, — довольно быстро и неожиданно для себя нашлась я и сделала еще один незаметный шажок. — Тебе даже не придется портить дорогую обувь.

— Почему ты так уверена, что я захочу тебя спасать? — Кристоф насмешливо осмотрел меня, растрепанную и зареванную, с ног до головы. Меня утешила мысль, что он попытается меня спасти… но не успеет.

— Знаешь, Кристоф, ты был моим кошмаром на протяжении восемнадцати лет. Ты не предупреждал, когда придешь, и я все время пребывала в состоянии страха, ожидая. А когда же приходил, я испытывала ни с чем не сравнимый ужас, — удивительно, но сейчас я его почти совсем не боялась. Я была рада высказать все это ему, наконец. — И я не могу, не хочу и не стану жить дальше, постоянно в ужасе ожидая прихода человека, про которого ничего не знаю, но которому позволено в любое время входить в дом, ко мне в комнату… и…

Все это время я делала мелкие незаметные шажки в сторону обрыва, в то время, как он продолжал стоять на месте далеко от меня. Я видела его неподвижный высокий профиль и даже успокоилась — теперь он не сможет мне помешать, край был уже под моей ногой.

— Тогда сделай это, — Кристоф был невозмутим. — Прыгай!

— И ты мне не помешаешь?

— Почему же, — ответил он совершенно спокойно. — Еще как помешаю…

— Но не успеешь, — я почти торжествовала, если это только возможно на пороге смерти.

— Пойми же, я всегда получаю то, что хочу, — почти прорычал он. — А сейчас мне нужно, чтобы ты жила. Значит, ты будешь жить. Но интересно узнать, — тон переменился, пропитавшись сарказмом, — решишься ли ты прыгнуть, понимая, что через мгновение кислород перестанет поступать в легкие, что будет очень больно, захочется вдохнуть, но будет лишь вода. Или это только слова?

— Будет больно? Эка невидаль… — прошептала я зло, делая последний шаг.

И я почти успела…

** ** **

— Мои глупые подруги считают, что ты необыкновенно красив, представляешь? Да в тебе столько же красоты, сколько в чудовище из ночного кошмара!.. Твое равнодушие всегда пугало меня. А еще больше пугали твои глаза — пустые, мертвые… И от тебя веет страхом. Но знаешь, тяжелее всего понимать, что это — мой страх…