Притчи дедушки Бывалого

У меня был только один вопрос, почему из тысяч солдат и офицеров выбор для этой работы пал на меня.

— Благодари свою учительницу. Такого красивого, четкого почерка больше ни у кого нет.

Комполка в этой операции погиб. Из моего батальона в живых осталось шесть человек вместе со мной. До конца войны продержалось двое.

Вы научились многому. Но каллиграфии в учебном плане нет.

Студенты-младшие лейтенанты по спокойному, почти окаменевшему лицу полковника, так и не смогли прийти к единому мнению, пошутил ли он, оправдывался ли перед собой и своими погибшими товарищами. Поняли только, что заноза эта до сих пор в его сердце.

ВНУЧКИНЫ МЕЧТЫ

Жила-поживала внучка. Хотя нет, она вообще-то внучкой была в гостях у дедушки с бабушкой, а так она была дочкой. Хорошо жила-поживала дочка-внучка. Родители у нее были замечательные. Папка не пил, не курил, подарки дарил. Мамочка любила ее безмерно. Только все время бежала. Утром бегом завтрак готовила. Потом бегом в садик отводила и бегом на работу. Из садика бежали внучка-дочка с любящей мамочкой в магазин, а потом бегом домой, бегом ужин готовить, стирать, бегом квартиру убирать.

Внучка-дочка много раз просила маму не бежать, а спокойно, не торопясь, все вокруг рассматривать. Столько интересного можно увидеть, если не спешить. Но мамочка объясняла, что надо с детства тренироваться бегать, тогда, когда вырастешь, все-все сделать успеешь.

Другие детсадовцы тоже бегали со своими мамочками.

Но были и счастливые дети, которых приводили и уводили старшие братья и сестры. Они не торопились, не суетились, лишь иногда ругались, если кто-то слишком уж медленно одевался. Зато, встретив кошку, они не кричали: «Не трогай! Она больная!», а с удовольствием играли с ней. С ними можно было пройти по луже, залезть в грязь, поиграть в снежки. Всех удовольствий и не перечислить.

Стала дочка-внучка маму донимать, просить братика или сестренку. Но мамочка отвечала, что тогда бегать надо будет в два раза быстрее, а она еще не считает себя достаточно для этого натренированной. Дочка-внучка и папочку просила мамочку уговорить завести братика или сестренку. Все бесполезно.

Вот как-то раз бежали они из садика в магазин. Дочка-внучка мамочке и заявляет: «Вырасту, будет у меня сорок детишек!» Мамочка отвечает, что это очень много, столько не пробежишь.

На следующий день дочка-внучка опять заявляет: «Вырасту, будет у меня сорок детишек!»

Мамочка осознала, что это серьезно и стала объяснять, что пока сорок детишек одевать в садик будешь, завтрак там уже закончится. А пока в садике разденешь, уже и домой идти пора будет.

Дочка-внучка подумала-подумала и сказала: «Ладно, пусть будет двадцать детишек, но не меньше»

Мамочка тактику сменила. Говорит: «Двадцать детишек — требуют двадцать пальтишек, двадцать шапочек, двадцать штанишек. Много денег на это потребуется»

«Ничего, — отвечает дочка-внучка — Я буду много работать, много денежек зарабатывать, на всех хватит!»

Мамочка решила, что наступил удобный воспитательный момент.

«Для того чтобы много денежек зарабатывать, надо хорошо вести себя в садике, в школе учиться на пятерки, чтобы поступить в университет. В университете тоже учиться на одни пятерки. Тогда тебя возьмут на работу, где много денежек платить будут».

Задумалась внучка-дочка. А потом спросила:

Мама! А вы с папой плохо учились? Да?

КАК ЕВРОПА ЧУТЬ НЕ ПРОНИКЛА В РОССИЮ

В одном большом селе, а может быть и в маленьком городе жила-поживала супружеская пара. Хорошо жили. Супруга сковородки применяла только по прямому назначению. Супруг на 8-е Марта цветы непременно приносил. Лет десять так жили-поживали. А потом супруг решил, что надо жить, как в Европе, по-европейски значит.

Тут-то все и началось. Супруга с соседками раньше не очень-то разговоры разговаривала. Видно, не о чем было. И вдруг подходит и заявляет, что половинка ее требовать начал, чтобы на обед не только борщ ему подавать, а еще и второе. Да еще салат. А потом не чай или цикорий, а аперитив (спиртное по-нашему). И это не все. Второе ему надо было не в тарелку после супа класть, а на специальную плоскую, еще и вилку непременно.

Пособолезновали ей соседки-кумушки, поохали: «Это ж надо, как мужик европейской пропаганде поддался. Как же с ним теперь обращаться и не придумаешь. Вот если бы пить начал или налево ходить, тогда рецепты и методы испытанные, проверенные есть. А тут голову сломаешь, а опыта борьбы с этим чудом-юдом ни у кого нет».

Но это еще не все оказалось. Начитался супруг плодов войны гибридной. Стал требовать равенства полов. Нет, не в смысле доски подравнять. А прекратить гендерное неравенство. Называть его не мужиком, а субъектом № 1. Жену-супругу когда-то любимую, в том числе, а может и в первую очередь, за ее неравенства-неровности, стал называть субъектом № 2.

Кумушки, уже подружками-соратницами ставшие, все, как одна, возмутились. Правда, не «субъектом», а номером 2. Но сделать или посоветовать ничего не смогли.