Притчи о старце Зосиме

– Да, именно это и нужно. Важно все пороки и проблемы души видеть, но разглядеть также в ней то светлое, что ещё есть. И если к самому лучшему в человеке обращаться, когда с ним беседу ведёшь, – то появляется шанс, что почувствует он Руку Божию, Которая к нему всегда протянута! И, если Божие Присутствие тот человек почувствует, за Руку Божию держаться станет, – то сумеет из бездны пороков выбираться начать. Если, конечно, разумения ему достанет для такой работы по преображению себя-души.

– Умом-то я всё понимаю. Но не всегда у меня это получается – не осуждать… Например, когда о тебе говорят несправедливо…

Вот, вчера наш настоятель тебя снова к себе вызвал… Он ведь, наверное, тебя опять назидал да унижал всячески! Отчего ты – словно справедливые – упрёки его выслушиваешь всегда? Не возражаешь даже напраслине, на тебя возводимой! Через тебя Бог говорит, через тебя дела чудесные, славу монастырю приносящие, происходят – а ты словно и возразить права не имеешь?

– Не суди прежде времени, когда не всё тебе о человеке видимо да ведомо…

Легко видны недостатки того, кто у всех на виду, кто руководить людьми взялся…

Уразумей, Николенька: никогда с человеком то не происходит, что Богу не надобно! Приходят в нашу жизнь только те события, через которые либо мы сами умудряться и очищаться должны, или ближние наши через то – важное могут осознавать!

Если нет вины на самом человеке, которого упрекают несправедливо, – то через сие другие увидеть могут свои пороки!

Но это может произойти, только если в душе праведника – покой и нежность, как гладь озёрная в погоду безветренную.

Когда же человек возражать да правоту свою доказывать пытается – то ничего, кроме спора, не выйдет! А от спора – мало пользы, ибо спорящий всегда лишь себя слышит, свою правоту доказать стремится. Даже если возражение внутри себя сдерживаешь, словами не высказываешь – и тогда непринятие внутреннее твоё помешает человеку другому помочь.

Из покоя глубокого – вместе с Богом – смотреть на все ситуации нужно! Из того покоя – и слова поднимутся, Богом предложенные, которые сказать вслух можно.

И ведь лишь из покоя того в глубинах сердца твоего духовного расширенного, где Бог явен и общение с Ним отчётливо, – добро и зло ясно различимы!

… Но иногда – нет даже смысла говорить с человеком неразумным и из пороков одних лишь состоящим: не поменяют ничего в нём слова произносимые… Значит, не пришла ещё пора для понимания у того человека… Не всем – прямо теперь помочь можно…

А настоятель наш – хороший человек: сильный, упорный. Друзьями мы были когда-то близкими, мечтали о жизни чистой для Бога, о свершениях духовных мечтали… Потом – развела судьба. Когда я сюда пришёл, он уже в ранге высоком монастырь возглавлял. И многое уже тогда сделал он. Я же гоним всеми был… И ничего, кроме Бога в сердце, не имел…

– Так он, наверное, ради чудотворения, через тебя свершаемого, тебя сюда принял: чтобы слава монастырю прибавилась?

– Нет, не знал он о том. Я же – уже знал тогда, что Бог может через меня Силу Свою явить. А он – не ведал того, но помог…

Не завистлив Игнатий! Но земное – крепко его держит, в Свободу Божию не пускает. А ведь мог бы: сила души в нём – великая!…

Но, когда высоко поднялся человек над другими людьми, – не просто ему себя малым ощутить и учёбу собственную начать! Не просто ему волю свою – на Божию Волю переменить без остатка! Не просто всё от человека тленного в себе – отринуть!

И трудно также смирить гордость в себе человеку, праведно пред Богом жить стремящемуся, – и стать инструментом Божиего Промысла!

* * *

Старец Зосима замолчал надолго. Вспоминал он то, что прежде, в юности, их с Игнатием соединяло: мечты высокие, стремление Богу служить… И то, как потом пришёл он, спустя годы многие, в монастырь этот. Сказал ему тогда Бог: «Сие есть место, где жить и трудиться тебе во Славу Божию – до конца дней тела твоего. Здесь – более всего блага совершить сможешь!».

А Игнатий посмотрел на него тогда, словно на несчастного, который ничего в жизни достичь не сумел… Стал о своих планах и делах важных рассказывать… Но – не прогнал опального, а оставил в монастыре жить…

Правда, почти весь день теперь обязан был Зосима выполнять дела, которые не много пользы приносили, а то и вовсе бессмысленной была работа…

И много уроков терпения и смирения прошёл он тогда. И научился – душевной неразлучности с Богом, чем бы ни занято было тело. И очень много пользы настало от того смирения и терпения.

Вспомнил старец Зосима и то, как, спустя время определённое, Игнатий в первый раз увидел Силу Божию, через него, Зосиму, проявленную.

Исцелён тогда был мальчик слепой. При всех то Бог явил.

Понял тогда Игнатий, что совершилось. Побледнел…

Потом говорили они наедине:

– И давно ты, Зосима, можешь такое?

– В первый раз – давно было, лет десять тому… Не понимал ещё тогда, что да как… А теперь уж знаю Волю Божию и неотступно Ей следую. И может Бог то совершать, что надобно для славы Его Величайшей! А я сам, без Него, – ничего не могу.