Притчи, приносящие здоровье и счастье

Промолчал Старый Краб, несколько удрученный находчивостью юноши. С подозрением посмотрел на Морского Змея, но тот как ни в чем не бывало плескался в мягкой изумрудной волне, подставляя солнцу серебристую чешую. Делать было нечего, кроме как принять ответ на второй вопрос испытания как ответ правильный и задать третий, то есть заключительный вопрос. Старый Краб так и сделал:

– Теперь тебе, юноша, предстоит провести еще один подсчет…

С этими словами Старый Краб непонятно откуда вытащил наполненный чем-то громадный мешок. Вытащил и продолжил свою речь:

– Это, юноша, мешок с зерном. Тебе нужно до сегодняшнего вечера посчитать, сколько зерен в мешке. Только и всего.

И исчез, как и в прошлые разы, Старый Краб в морских водах. А Морской Змей перестал плескаться и подплыл к опечаленному юноше. Подплыл и сказал:

– Ну вот что ты печалишься? Сам же понимаешь по прежним заданиям, что считать тебе ничего не придется, а ответ искать нужно будет как-то иначе.

– Но как?! – воскликнул принц Голан, чуть не плача.

– Да очень просто! – ответил Морской Змей. – Знаешь мельницу за холмом?

Принц кивнул.

– Ступай туда, – продолжил Морской Змей, – там сам все поймешь.

И принц Голан отправился, прихватив с собой громадный мешок с зерном, на знакомую с детства мельницу за холмом. Дойдя до места, принц встретил мельника. Признаться, Голан не знал, что ему сказать, но мельник сам, увидав громадный мешок, обратился к принцу:

– Никак сын нашего короля решил лично воспользоваться услугами нашей мельницы? Очень польщен. Спасибо за доверие. Даже не думал, что моя скромная мельница привлечет самого наследника престола. Давайте сюда ваш мешок и посидите пока что здесь, а я все сделаю сам, сделаю, как говорится, собственноручно. Не прошло и получаса, как добрый мельник вынес громадный мешок обратно к принцу Голану. Мельник даже не взял с принца платы за труды – столь лестно было и без того обслужить наследника самого короля Карла.

Что же сделал мельник с содержимым мешка Старого Краба? Конечно, вы уже догадались – сделал то, что и положено делать мельнику: смолол зерно в муку. Потому-то, когда добрался принц Голан до берега моря и открыл там мешок, ответ на вопрос Старого Краба пришел сам собой. И когда Старый Краб к вечеру явился за ответом, то принц сказал, показывая на стоящий рядом мешок:

– Тут, уважаемый Старый Краб, нет ни одного зерна, то есть ответ, как в первом случае, будет ноль.

С сомнением Старый Краб выполз на песчаный берег, раскрыл правой клешней мешок и тогда только понял, что ответ юноша и в этот раз дал верный. Что было делать? Посмотрел Старый Краб на улыбающегося Морского Змея, на счастливого принца Голана, на свое отражение в морской воде и сказал:

– Быть тебе, принц, с этой минуты нашим королем!

Однако ответ принца оказался неожиданным и для Старого Краба, и даже для Морского Змея:

– Спасибо! – сказал принц Голан. – Спасибо вам за доверие. Но я, отвечая на ваши испытательные вопросы, кое-что понял. И поэтому отказываюсь быть морским королем и возвращаюсь к отцу во дворец.

Я так думаю, что вы, благосклонные слушатели, и без моей помощи уяснили, что именно понял принц Голан, проходя испытания Старого Краба. Я только скажу, что с этого момента изменилось отношение принца к отцу, а когда спустя годы стал Голан королем, то правление его прославлено было отсутствием войн и прочих катаклизмов. В морском же королевстве должность короля долго не оставалась вакантной – уговорили все-таки Морского Змея стать королем. И его правление тоже оказалось хорошим, ведь был Морской Змей, как впоследствии и король Голан, добрым, справедливым и мудрым.

Иосиф-жалобщик

Можно, конечно, сказать, что не так уж и беден был крестьянин Иосиф – достаток его мало чем отличался от достатка соседа справа и от достатка соседа слева. Да что там говорить: все крестьяне и в этой деревне, и в других деревнях, что расположены были поблизости, жили примерно одинаково – далеко не богато, но и нельзя сказать, чтобы совсем уж в нищете. Вот в городе – там, да, там были самые настоящие нищие, у которых не было ничего, кроме кусков мешковины, которыми они укрывали костлявые тела свои. Но это в городе; в деревнях же у каждого крестьянина был и домик, и земли надел. Худо-бедно, а все ж как-то кормился всякий крестьянин с такого вот надела. И Иосиф кормился не хуже других. В чем-то даже, пожалуй, и лучше – лучше потому, что, к примеру, у соседа справа было пятеро детей, у соседа слева было семеро детей, а у Иосифа детей не было совсем. И не только детей не было у Иосифа, но не было даже и жены. Проще говоря, крестьянин Иосиф отличался от большинства своих односельчан тем, что не имел семьи.