Притяжение Севера и Юга

Кто-то скажет, что Эранор и Грейс проходят притирку характерами, а кто-то просто рукой махнёт, мол, недостойно столь очевидное объяснений. Правда в том, что у Грейс не было ненависти к Эранору даже заочно. Его портрет, столь далекий от оригинала, идеализированный и слащавый, не был проткнут швейной иглой или спицей для вязания. Не был никак испорчен, через него не изливали никакого негатива: ни реального, ни показного. Он лежал на каминной полке изображением вниз, словно тот, кто написан на полотне, умер. И только. Грейс не хотела замуж, но понимала, что это не имеет значения.

— Если ты отвалишь, я расстроюсь, — сказал принц, и, отведя Грейс от двери немного назад, открыл проём так, чтобы можно было пройти. При этом ладонь с макушки принцессы так и не убрал. Но и долго она там задерживаться не стала, лишь потрепала волосы Грейс напоследок, как ей показалось, ласково, будто она его младшая сестра, вспорхнула вверх. Это было приятно, но ничего говорить принцесса не стала. Этот жест можно было считать за безмолвное примирение, Эранор не хотел становиться для Грейс врагом или тем, с кем нужно впредь держать дистанцию. Им вместе в одном котле год вариться, так что предстоит сглаживать все углы.

Хауфо юркнула в проход первая, чтобы кристалл освещал путь. Если по дороге сюда кошка не думала о Грейс, то обратно уже немного поменяла своё отношение к девушке, и даже любезно тратила свою ману, чтобы освещать путь именно ей.

Эранор дождался, когда Грейс зайдет в тоннель чтобы после надежно закрыть за ними дверь. Лаз должен оставаться тайным и впредь. Наверняка, ещё пригодится.

— И не так уж сильно мне досталось, как ты подумала, — хмыкнул принц.

— Да, конечно… Я-то вижу твоё лицо, — пробормотала девушка в ответ, осторожно ступая по грязной и скользкой каменной кладке хода. Они не сговариваясь предварительно, стали снова говорить неофициально и вне города. Наверное, так и будут делать наедине всегда.

— Да? Правда, оно безупречное? — Эранор наигранно самовлюбленно прикоснулся к своей щеке со стороны шрама. Он понимал, что Грейс говорила о синяке и разбитой губе, но не акцентировал на этом внимание. По морде он получает не первый, и уж точно не в последний раз.

— Хах, — отвечать принцесса не стала, но про себя что-то отметила, — рубашку жалко.

— Тот урод порвал её, — принц только развел руками, намекая, что он тут вообще ни при чём.

Оруженосец принца, пожалуй, единственное, чего не умеет, так это шить, но выбора у него нет.

— Знаю, — принцесса видела, как этот конфуз случился с рубашкой, которая так Эранору шла.

— Не переживай! Уильям всё заштопает.

— Хорошо. Надеюсь, Уильям шьёт лучше меня! Я проверю…

Уильям проклянёт и Грейс и Эранора вместе взятых, а еще Хауфо за компанию, когда ему торжественно — а Эранор, не изменяя себе, сделает это именно торжественно — преподнесут порванную рубашку и скажут «зашивай». Кажется, принцу очень нравится так издеваться над своим подопечным.

Грейс чуть дула губы всю дорогу, чтобы не выдавать улыбку и не разреветься от радости, что всё обошлось. Она была благодарна Хауфо и самому принцу, однако мысли то и дело возвращались к смутившему принцессу моменту.

От Грейс не ускользнуло то, как смутилась поспешно ретировавшаяся кошка, когда проговорилась про некую Бишон. Значит, Грейс всё поняла верно. Ей, конечно, было любопытно. Но сейчас порушенный мостик между принцем и принцессой очень слаб, так что ничего спрашивать Грейс не собиралась, поборов своё любопытство. Да и вообще, зачем ей об этом знать? Что на сердце принца — не её ума дело. Их связывает лишь один год, а дальше, каждый пойдет своей дорогой. Хоть к Бишон, хоть к Ребекке или Хельге… кажется, так звучат женские северные имена.

И тут Грейс осеклась. А не навестить ли возлюбленную идёт завтра сквозь зеркало принц? Эранор шёл рядом, и принцесса скосила на него сосредоточенный в полумраке взгляд. Он, будто прочувствовав это, тоже взглянул на Грейс, ужасаясь выражению её сумрачного лица, потому и заговорил. Черт разберёт этих южанок, лучше перестраховаться.

— Извини, не должен был я на тебя срываться, — Эранор тоже чувствовал себя нехорошо, от этого и извинился. Всё же, у принца бывает такое, но обычно он не извиняется потому, что ему всё равно, как и что будут думать люди, которым он сказал какую-либо гадость. Здесь же всё было иначе. Как-то по-новому, по-другому.

— Всё в порядке. Я сама виновата, что спровоцировала, — неожиданно, что Эранор извиняется за грубость, но приятно, — давай забудем это недоразумение.

— Буду рад забыть, — Эранор примирительно улыбнулся, выдыхая с облегчением. Всё же, это не такая ситуация, из которой можно раздуть проблему государственных масштабов. Но ранее Бишон как-то удавалось превращать любой конфликт в катастрофу… Так что забыть всё это — самый верный путь.

Эранор не обращал внимания на всех, кто шнырял под ногами или ткал паутины над их головами, он смотрел только перед собой, чтобы не наступить Хауфо на лапу или длинный хвост, который волочился по земле.