Притяжение страха

Она хочет только одного. Хочет вернуться в спальню с черной шелковой кроватью, камином и креслом. К Карлосу, который – и она знает это точно – который ждет ее. Все еще ждет. Тоска, острая и мучительная, сжимает желудок спазмами при одной мысли о силуэте на террасе третьего этажа.

Юлия решительно отставляет в сторону чашку с так и не выпитым остывшим чаем. Что он там сказал – у них только сутки, пока очнется Себастьян?

Только сутки! Большая часть, из которых уже прошла.

Юлия медленно подходит к Хуаните. Стоя у нее за спиной, вглядывается в акварельное изображение.

Там, на плотном шершавом листе разворачиваются жуткие сцены апокалипсиса – такие красивые и величественные, в присущей Хуаните фантастической манере. Они, тем не менее, поражают своей реалистичностью. При этом покой и какая-то безмятежная уверенность не сходят с лица художницы. И это – самое страшное, гораздо страшнее самой картины… Это так страшно, что Юлия немедленно произносит, громко и четко:

– У нас осталось несколько часов!

– О чем вы говорите? – спрашивает Хуан.

А Хуанита, впервые за все это время, поднимает голову от своей незаконченной картины.

Но Юлия обращается не к Хуану. А к Антонио, закутанному в плед, с чашкой дымящегося чая в больших ладонях. И он то, как раз ничего не переспрашивает. Потому что – Юлия знает это – он и без перевода понял, о чем она.

– Мы должны уничтожить чертежи… Хуан, переведи, пожалуйста.

Но Антонио не желает слушать. Не желает понимать то, что говорит ему Хуан, испуганно переводя слова Юлии. Но – понимает. Это видно по тому, как он снова побледнел и невольно втянул голову в плечи.

– Если ты не хочешь, я поеду одна. Только без тебя у меня ничего не получится…

– Quieres de perderse, cymo mi padre?!!⁴⁰ – кричит он. – A ti sera mas facil de e'ste?!!! [40]

Он трясется и плачет, расплескивая на пол горячий чай.

– Нам не придется лезть на строительный кран, – очень тихо говорит Юлия.

Она достает из заднего кармана джинсов ключ, подаренный Карлосом.

– Что это?

– Ключ от апокалипсиса… То есть – от гробницы Гауди.

– Откуда… – он останавливается на полуслове, и смотрит опять со страхом.

– Не важно…

– Мы погибнем.

– Мы так и так погибнем. По крайней мере – ты. Антонио молчит, глядя на нее с ненавистью, чуть ли не большей, чем та, с которой он глядел на дона Карлоса.

– Выбирай!

– Cymo vas ahora alia a llegai?! [41] – Антонио хватается за этот вопрос, как за последнюю соломинку.

Тогда, Хуанита вдруг бросает рисовать. Встает из-за стола, подходит к тумбочке в крохотном коридоре, что-то достает из выдвижного ящичка. А потом – молча протягивает Юлии ключи. Автомобильные ключи с нелепым брелком в виде человеческого черепа.

Хуан виновато смотрит в окно, где молнии продолжают сверкать и ливень хлещет по тротуарам с удвоенной силой. И произносит, опустив лобастую голову:

– Мой мотоцикл рядом с домом…

– Спасибо, – говорит Юлия, бросая ключи Антонио.

Он встает. Ссутулив плечи, ни с кем не прощаясь, выходит из квартиры.

Юлия, напротив, окинув взглядом комнату с брусничной скатертью и полотняным диваном, улыбается и бросает уже привычное:

– Хола!

Последнее, что она видит – робкая надежда в выпуклых, покрасневших глазах сеньора Мигеля за толстыми стеклами очков.

…Ветер. Ливень. Скорость. Кромешная тьма и слепые огни придорожных фонарей. Машин мало – на шоссе сейчас лишь те бедняги, кого непогода застала в середине пути. А еще рейсовые автобусы, как миражи – то ли несутся, то ли ползут навстречу, каждый раз пугая размерами и слепя дальним светом фар.

Только теперь, вжимаясь в спину Антонио, обхватив его руками изо всех сил, Юлия поняла – тошнотворная поездка в душном автобусе по извилистому серпантину, да что там – даже маленькая неприятность, случившаяся с ней в тот памятный вечер, когда она чуть не испортила обивку роскошного авто – все это рай. Просто рай по сравнению с этой немыслимой сумасшедшей гонкой! Не говоря уже о том, что она вообще впервые в жизни села на мотоцикл.

В ночи, наполненной надрывным ревом двигателя и раскатами грома над взбесившимся морем, они мчатся, сами похожие на призраки. Вода, мерцающими брызгами, летит из-под колес по обе стороны их мотоцикла – как два узких, длинных крыла. Вода больно хлещет в лицо и голову. Хуан, конечно, не предполагал таких экстремальных вояжей – простенький мотоцикл был ему нужен исключительно для передвижений по городку и окрестностям, на минимальной скорости.

– Господи, Господи… Помоги, помоги…

Губы Юлии сами собой, бессознательно, беззвучно и почти безнадежно повторяют эти слова, как некую охранительную мантру. Только однажды она вскрикнула, и голос мгновенно сорвался на визг – когда показалось, что две черные тени пронеслись над дорогой, наперерез несчастному мотоциклу.

Или это просто потемнело в глазах от страха и напряжения? Как бы там ни было, она предпочла просто зажмуриться… И именно в этот момент, они чуть не вылетели в кювет.

Юлия, прижимаясь мокрой щекой к куртке Антонио, тихонько заскулила…