Притворяясь мертвым

Внезапно мы останавливаемся. Я замечаю это только потому, что заяц на рюкзаке Филипа больше не раскачивается. Самого Филипа со своего места в конце колонны мне не видно.

— Мы уже пришли? — восклицает Пия-Мария. — Помоги снять этот чертов рюкзак. Он такой тяжелый, словно туда свинца наложили.

Я подхватываю рюкзак, сползающий с ее спины. Я с трудом удерживаю его. От езды на велосипеде и долгой пешей прогулки у меня подгибаются колени. Последний отрезок пути мы поднимались в гору. Не знаю, сколько мы шли, но намного дольше, чем я ожидал.

Я замечаю, что стал хуже видеть, но понимаю, что это из-за наступающих сумерек.

Мы находимся на вершине горы над болотом с угольно-черной водой.

— Это здесь? — спрашиваю я.

— Да, — отвечает Филип. — Разобьем лагерь здесь. Тут мы не потревожим глухарей. Ток немного дальше. Нам нужно поторопиться.

— Я голодная как собака, — говорит Пия-Мария.

Она роется в своем рюкзаке и достает хлеб. Берет нож и отрезает толстый ломоть.

— Кто-нибудь хочет?

Туве кивает, и Пия-Мария отрезает еще один кусок.

— Думаете, воду из болота можно пить.

Мы смотрим на Филипа. Тот сомневается.

— Тут недалеко ручей. Сходим туда.

— По мне лучше пиво, — говорит Манни и вытаскивает банку из рюкзака.

— У тебя еще есть? — с завистью восклицает Пия-Мария.

— Парочка банок найдется, — отвечает Манни, многозначительно похлопывая по выпирающему боку рюкзака.

Он открывает банку, ему в лицо с шипением брызгает белая пена. Манни гогочет и делает несколько глотков.

Я бросаю взгляд на банку. «Горилла, 7.6 %». Видимо, это Пелле, брат Манни, купил.

— Поставим навес здесь? — спрашивает Туве.

Филип качает головой.

— Позже, — отвечает он. — Сначала подготовим скрадок на глухарином току, пока еще не стемнело.

А чего она так пялилась?

Филип неутомим. Пешая прогулка затянулась дольше, чем он рассчитывал. Филип принимает решение разделить нашу группу, берет с собой Манни и уходит ставить скрадок на глухарином току. Последнее, что я слышу, — это отрыжка Манни, и их с Филипом поглотил лес.

— О’кей, — говорит Туве и осматривается. — Установим навес здесь, сложим туда рюкзаки.

Я получаю задание найти длинные жерди. Это трудно, поскольку уже стемнело, и я спотыкаюсь о камни и корни. Я нахожу лишь длинную кривую ветку.

— Поищи внизу, — говорит Туве. — Только возьми фонарик.

Они с Пией-Марией складывают в штабеля кучки сухих веток, срубленных под густыми нижними лапами елей.

Я на ощупь спускаюсь по склону и на свое счастье нахожу несколько сухих стволов, стоящих, как белые скелеты, на краю болота. Я бросаюсь к ним, сваливаю, беру по стволу под мышку и волоку их на гору.

Туве осматривает мою добычу и кивает.

— Туда, — показывает она. — Подержи их, а я найду веревку.

Она привязывает стволы к двум елям, стоящим рядом. Когда все готово, прикрепляет мою кривую ветку между ними, а между стволами — еще несколько еловых веток.

Туве работает быстро и уверенно, мне ясно, что она делает это не в первый раз. Она осматривает результат своей работы со всех сторон.

Я помогаю Пии-Марии уложить еловые лапы на крышу. Теми, что остались, мы выстилаем пол. Навес выглядит уютным. Мне захотелось забраться внутрь.

— Глянь, какое у него пиво! — говорит Пия-Мария, стоя над рюкзаком Манни.

Она достает банку, садится под навесом и открывает ее. Сделав несколько глотков, она передает пиво Туве, а та — мне. Сначала я качаю головой, но потом решаю, что несколько глотков пива не повредят, беру банку и пью.

Покончив с пивом, я опускаюсь на постель из еловых лап. Пахнет Рождеством. Я чувствую, что вот-вот усну, и спрашиваю у Туве, который сейчас час.

— Понятия не имею, никогда не беру в лес часы.

Пия-Мария интересуется, уж не собираюсь ли я посмотреть телевизор, и говорит, что время здесь не играет никакой роли. Все равно темно, хоть глаз выколи.

— Здесь только два обозначения времени, — говорит Туве. — Ноль — для темноты и единица — для света. Сейчас ноль.

Я смеюсь.

— Ноль так ноль, — соглашаюсь я. — Мне просто интересно, не пора ли Филипу с Манни вернуться. Они задерживаются.

— Вдруг они заблудились? — спрашивает Пия-Мария и смеется. — Что нам тогда делать? Я никогда не найду обратную дорогу.

— Филип не заблудится, — отвечаю я.

— Может, с Манни что-нибудь случилось? Вдруг он упал в яму и сломал ногу?

— Да ну вас, — говорит Туве. — Придут, когда захотят.

Мы лежим и молчим.

— Черт, еще хочу пива, — вдруг говорит Пия-Мария и ползет к рюкзаку Манни.

Я слышу, как меняется ее голос, и вспоминаю случай в «Макдоналдсе». Была пятница, праздничный вечер, люди входили и выходили непрерывным потоком, некоторые были пьяны. У Манни было пятьсот крон, он угостил нас всех бигмаками, Пия-Мария предпочитала ходить в «Макгарден». Она как следует там запаслась. Внезапно Пия-Мария поднялась и подошла к соседнему столику.

— Ты чего уставилась?! — крикнула она девушке с длинными рыжими волосами.

Девушка изумленно посмотрела на нее. Она ничего не понимала.

Сначала она не нашлась, что ответить. Потом сказала:

— Может, я смотрю…

Пия-Мария перебила ее:

— Да кем ты себя возомнила?!