Притворись бабочкой

– Мои близкие видели, как я страдаю из-за вечных притеснений в команде, из-за подстав Дарена. А ты своими глазами наблюдаешь за тем, как страдает Брук.

Мне плевать на его откровения. Он – подонок, который заслуживает самого настоящего наказания. Я вырываю ладонь и влепляю ему пощечину. От неожиданности Грин отскакивает.

– Если ты на шаг к ней подойдешь, – с ненавистью говорю я, – я сделаю все, чтобы стереть тебя в порошок.

Питер не успевает ответить, поскольку за нами раздается крик. Брук не выдержала и вышла, вся в слезах и с разбитым сердцем. Одри тоже не осталась в стороне и показалась нам. Они обе испепеляли взглядами ничтожество по имени Питер Грин.

Он не достоин Брук.

– Я сама к нему не подойду! – взрывается сестра. – Пойдем домой, Джи.

– Пока, куколка. – Грин машет сестре, и я с силой отталкиваю его назад в дом и быстро захлопываю входную дверь.

С нас хватит! Питер Грин будет тонуть в собственной гнили, а мы с Брук найдем свое счастье. Нечего тратить нервы на такого подонка. Главное теперь – это привести сестру в порядок и доказать ей, что впереди еще целая жизнь. А расставание с Питером – действительно радостная новость и подарок свыше.

– Я такая дура, – сквозь слезы пищит Брук. – Прости меня, Джи-Джи.

Я обнимаю ее сзади, а Одри сбоку. Мы идем все вместе, и чувствуется прилив сил, каких не было раньше, словно нам все нипочем, если мы втроем.

Мы разобрались с Грином, и Брук наконец осознала, что ни к чему хорошему их отношения не приведут. И только одного я испугалась до ломоты в теле – грязных слов о Дарене.

Глава 47

Я не твой идеал

Прошла целая неделя после того, как Брук и Питер разорвали все связи. По возвращении домой я ждала криков, истерики и слез, но ничего не было. К великому удивлению, сестра лишь закрылась в комнате и пробыла там в одиночестве пару часов. А после вышла к нам с мамой, и мы вместе выпили чай с мандариновыми конфетами. Брук приняла тот факт, что Грин, увы и ах, не принц из ее заветных мечтаний. Он, скорее, играл в этом спектакле злодея, и у него, со слов сестры, это чертовски хорошо получалось. Он дарил ей цветы, поддерживал по поводу предстоящих экзаменов и поступления, одновременно разрушая ее невинную натуру своей желчью, оскорблениями и манипуляциями.

Эти семь дней шли своим чередом, только мои мысли были далеко не в порядке. В голове был шторм.

Дожди лили целыми днями, а иногда, по ночам, я позволяла себе выпускать слезы и всю боль наружу. На Марилебон обрушился циклон, захвативший не только половину города, но и целиком мою душу. Лэйн. Дарен. Ванесса. Меня разрывало на части.

Однако сегодня, в тоскливый и, возможно, мрачный, но все же свой день рождения, я с усилием приведу себя в порядок. Нанесу легкий макияж, выберу светлый комбинезон и выйду из комнаты. Брук покинула меня рано, когда только-только взошло солнце. Очень эффектно. Я проснулась от грохота – она задела лампу ногой. В ту секунду словно яркое пламя осветило комнату. Солнечные зайчики побежали по стенам, и сна будто и не было, он испарился.

Дни рождения бывают разными. То веселыми, то грустными, однако каждый год неизменно чувствуешь потерянность. Годы наступают на пятки.

– Я забыла открытку, мам, – шепчет Брук за дверью, аккуратно дергая ручку. – Сейчас посмотрю, спит ли она.

Я закрываю глаза и притворяюсь спящей, чтобы сестра могла спокойно зайти и сделать все, что ей нужно.

– Спит, – обращается к маме Брук. – Говорила же, что она не услышала грохота лампы.

– Такое невозможно было не услышать, – шепчет мама.

Я не выдерживаю и хохочу, и напуганная Брук застывает, словно статуя, на полпути к комоду. Она, понятное дело, удивлена моим бодрствованием. Меня может разбудить не то что падение лампы, но и шепот.

– Извини. – Брук смущенно опускает взгляд, а затем оборачивается к маме, стоящей в дверном проеме.

– Я не сплю. Все в порядке. – Присаживаюсь на кровать и приглашаю маму в комнату.

Брук движется к окну и затем открывает шторы, надеясь на то, что свет проникнет в комнату, но не тут-то было. Облака затянули все небо, и шансы на солнечную погоду близятся к нулю.

– Ну что? – спрашивает Брук у мамы. – Время поздравлений?

Улыбка появляется на моем лице, и я хлопаю в ладоши, как ребенок. Меня всю охватывает трепет. Все-таки любимая часть дня рождения у меня – получение подарков. Кто бы что ни говорил, а получать их всегда приятно.

– Я за главным сюрпризом, – говорит мама, – а ты, Брук, неси свой.

– Как вы подготовились. – Я прикладываю руки к горящим щекам. – Мне приятно.

– Ты еще ничего не видела. – Брук подмигивает мне левым глазом, вскакивает с места и спешит за подарком.

Я на мгновение остаюсь наедине с собой. Прислушиваюсь к стуку сердца, тону в мыслях, и при этом мне как будто чего-то не хватает: словно это не я, а только половинка той самой Джит. Мне не хватает отца рядом. Обычно он будит меня звонком и поздравляет первый. Но не сегодня… Так хочется услышать его родной голос, увидеть улыбку. Я точно попытаюсь дозвониться до папы чуть позже. Он ведь не мог забыть о дне рождения дочери?