Притворись бабочкой

Коробка оказывается у моих ног. Мы молчим, и я тону в безмолвном море непредсказуемости. Мне безумно страшно. Мои колени трясутся, впрочем, как и все тело. Я прикусываю губы до боли, не в силах сдерживаться. Кажется, что я вся немею, когда провожу пальцами по записке, приклеенной к коробке.

«Моей Джи».

Мне плохо. Мне ужасно плохо, ведь я узнаю отправителя по почерку. Дарен. Это отправил мне Дарен. Я не осознаю. Мотаю головой, будто происходит что-то ненормальное. Неужели у меня галлюцинации?

– Я понимаю тебя. Джи, я связалась с его родителями. Они отправили тебе то, что Дарен успел купить и написать для тебя до своей смерти… – Мама еле слышно произносит фразы, одну за другой.

Дрожащими руками я достаю конверт и оранжевую коробку с бантиком. Да, он знал. Мой любимый цвет – оранжевый. Лист бумаги, на котором написано письмо, тоже с оранжевым оттенком.

Я задыхаюсь от подступивших к глазам слез. Моргаю. Позволяю им падать на постель. Перевариваю произнесенную мамой информацию и не дохожу до рациональных объяснений. Передо мной существует только два слова – «Дарен» и «письмо».

– Пожалуйста, оставь меня одну, – шепчу я маме, надеясь на ее понимание.

Она смотрит на меня, а потом делает так, как я попросила. Уходит, тихо закрывая за собой дверь.

Секунда, и я проникну в мысли Дарена. Мне хочется плакать, кричать от безысходности. Почему он не здесь? Почему не сидит напротив и не вручает подарок сам? Эта чертова несправедливость. Я опускаюсь на пол и раскрываю письмо.

Чувствую на губах соленый привкус слез. Буквы плывут перед глазами, и я вбираю побольше воздуха в легкие, чтобы сконцентрироваться на строчках. Сейчас или никогда. И я выбираю сейчас.

 «Моя цитрусовая принцесса, привет! Наверное, не такого ты ожидала… Я не средневековый рыцарь, чтобы писать красивые письма, но выразить свои эмоции могу только так. Мне слишком стыдно смотреть в твои глаза. Знала бы ты, Джи, как страшно рассказывать правду тебе – самому дорогому и ценному человеку в моей жизни.

Я – не тот, за кого себя выдавал. Я не хочу больше скрываться за масками. Я устал.

Ты считала меня идеалом, а я был дерьмом.

Ты восхищалась моими поступками, а они на самом деле были просто отвратительными. Даже самый ужасный человек на свете не поступал бы так, как это делал я.

Ты любила меня, а я ненавидел себя.

Я пишу тебе сейчас перед тем, как совершить очередной ужасный поступок. Ты понимаешь, как сильно я люблю футбол, но не знаешь почему. Тебе всегда казалось, что я во всем превосхожу окружающих, творю добро. Мне жаль, Джи. Жаль тебя расстраивать. Но это все ложь. Я искал идеал в тебе. Каждый день. Каждую чертову минуту. Ты – та, кто давал мне надежду, кто видел во мне хорошее в любой поганой ситуации. И я хватался за тебя, как за спасательный круг. В мое будущее в футболе не верил никто, кроме тебя. Даже мама перестала. А ты… ты продолжаешь. У меня получалось держаться на уровне первое время самому, но сейчас необходимо переступить через Питера Грина, чтобы пройти дальше.

У меня нет выбора, Джи. Я должен подставить его. Иначе жалость к самому себе погубит меня окончательно. Я не выдержу. Пожалуйста, дочитай до конца. Ты можешь в злости бросить сейчас эту бумажку, но постой, я еще не сказал всего.