Притворись, что ты моя

– Доброе утро, красавчик. – Харпер вручила ему чашку кофе и вернулась обратно к плите. – Я знаю, о чем ты думаешь, но, клянусь, я все уберу. Просто я хочу, чтобы все было идеально.

– Сколько человек придет? Создается впечатление, что еды хватит, чтобы накормить целый полк солдат.

– Двенадцать на ланч, а потом миссис Агоста приведет детей на десерт.

Люк подсчитал.

– Миссис Моретта, Альдо, Глория. Кто одиннадцатый?

Харпер склонила голову над дымящейся кастрюлей, стоявшей на плите.

– Я пригласила Джони. Обычно ее приглашают в гости сестра с зятем, но в этом году они уехали к сыну в Северную Каролину.

Разумеется, Харпер пригласила Джони. Ту самую женщину, присутствие которой напоминало ему о потере и его роли в ней.

– Разумеется, ты не подумала сначала спросить мое мнение, – выпалил он.

Он увидел, как Харпер вздрогнула от его слов. Зажужжал таймер, и она, обойдя Макса, вытащила из духовки два пирога. Поставив их на подставки остужаться, Харпер бросила прихватки.

– Прости. Мне следовало сначала спросить тебя.

Казалось, она раскаивается, но этого было недостаточно.

– Это по-прежнему мой дом, не так ли?

Харпер, скрестив руки на груди, прислонилась к столу. Она не дала отпор, а Люку хотелось именно этого. Хорошей драки, но Харпер, вероятно, не предоставит ему такой возможности.

– Прости. Иногда я не понимаю, когда переступаю черту.

– Даю подсказку. Когда речь идет о моей семье, или о моем доме, или о бизнесе, решение принимаю я. – Слова были достаточно резкими и вполне могли бы привести к кровопролитию.

Харпер прищурилась, пристально глядя на него.

– Понятно. Спасибо, что прояснил ситуацию.

– Не думаю, что ты захочешь связываться со мной прямо сейчас. – Он со стуком поставил чашку на стол, расплескивая кофе через край.

– Нет, не захочу. Лучше я устрою в твоем доме большой праздник для твоей семьи.

Повернувшись к Люку спиной, Харпер взяла разделочную доску с аккуратно нарезанным картофелем.

– Я иду на пробежку, – сообщил Люк и вылетел из кухни.

* * *

Под стук своих шагов по мостовой он дал себе успокоиться. Это был просто сон, но Люк не мог убедить себя, что он был бессмысленным. Харпер – это не Карен, и в этом вся проблема.

Устремляясь вперед, он выбирал дорогу наугад, сосредоточившись на скорости, на дыхании. Дома с широкими подъездными дорожками пролетели мимо, как в тумане, уступив место закрытым витринам магазинов на Главной улице. Люк сворачивал на одну улицу, потом на другую до тех пор, пока их не сменили деревья и надгробные камни.

Кладбище. Конечно, подсознание привело его к Карен. Люк замедлил темп, и узкая асфальтовая дорожка подвела его к ней.

На фоне ее черного гранитного камня выделялась яркая тыква. Вероятно, это работа Джони.

Джони.

Как бы Люк ни старался, он не мог удержать свое прошлое в прошлом. Она постоянно напоминала ему о той жизни, которая когда-то была у него. О той жизни, которая больше никогда не вернется. Он не понимал ее развивающихся отношений с Харпер. Пыталась ли Джони найти замену дочери, которую потеряла?

Разве Джони не знала, что Карен была незаменимой?

Он положил руку на камень, теплый от утреннего солнца.

– Счастливого Дня благодарения, Кар.

* * *

Ожидая, пока зажужжит очередной таймер, Харпер дала себе десять минут, чтобы подняться наверх и переодеться. Семейство Гаррисон по праздникам одевалось в повседневную одежду, вплоть до пижамных брюк и эластичных ремней. Это была традиция, с которой Харпер не могла не считаться. Она вытащила штаны для йоги и мягкий растягивающийся свитер клюквенного цвета с V-образным вырезом.

Только бы Люк пришел в себя. Она волновалась больше, чем признавалась себе в этом. Его гневный тон и сердитый взгляд напугали и разозлили ее. Если Люк не был готов поговорить об этом, то что она могла сделать?

Звонок в дверь раздался одновременно с зажужжавшим на плите таймером. Харпер смахнула кухонным полотенцем текущую слезу. Она не поддастся огромному желанию дать сегодня Люку хорошего пинка под зад. Возможно, завтра.

Харпер не могла не замечать периодического молчания и отчужденности, возникавших между ними. Что-то было не так, и это требовало решения. Она лишь надеялась, что это можно исправить. Она так сильно любила Люка, что это потрясало ее до глубины души. Когда ему было больно, ей тоже было больно.

Выключив таймер, Харпер расправила плечи и пошла встречать родственников Люка.

Они вошли толпой – Клэр, Чарли, Джеймс, Тай, Софи и Джош. Чувствуя себя на кухне и в гостиной как дома, они перекладывали продукты, украдкой пробовали их на вкус. Чарли включил телевизор и смотрел игру, а Джош и собаки гонялись друг за другом по кухне и столовой.

Харпер всем сказала, что Люк ушел на пробежку, чтобы компенсировать вес еды, которую он собирался съесть. Все как будто купились на это.

Когда Люк вернулся, потный и измученный, Харпер нацепила на лицо счастливую улыбку и, избегая его, ушла на кухню. Харпер хотела воткнуть в него вилку для мяса, но на глазах у его родных это было бы неудобно.