Притворись мертвым

Но какая-то часть Исобел была против этого переезда, несмотря на все признаки того, что она восстанавливается. В этом тихом, уединенном окружении, где даже шаги звучали приглушенно, чувствовалась какая-то безопасность. Дышала Исобел уже без помощи приборов, дозы морфина были успешно снижены, и она сумела немного поспать.

На мгновение девушка запаниковала, испугавшись, что Дункан не найдет ее на новом месте. Но потом убедила себя в том, что персонал направит его в нужную сторону. Она ненавидела моменты, когда Дункану приходилось уходить, и с нетерпением ждала его возвращения. Просто чувствовать его ладонь на своей руке было уже приятно.

Когда он вернется, она опять спросит его об их свиданиях. И будет продолжать спрашивать до тех пор, пока не вспомнит о них сама. Может быть, в какой-то момент Дункан сообщит ей новую подробность, которая разбудит ее собственную память.

Исобел почувствовала, что поглаживает шрамы на кисти руки. Жест показался ей знакомым. Почему она это сделала? Что в ее жизни, еще до похищения, было такого ужасного, что единственным выходом из положения казалась смерть? Ирония заключалась в том, что ее похититель чуть не сделал ей такой подарок.

Мысленно Исобел вернулась к снам, которые мучили ее ночью. Как ее несли, как до нее дотрагивались, но без оттенков сексуальности. Голос. Каждый раз, когда ее будили, она пыталась разобраться в образах, которые были просто тенями, танцующими в ее подсознании.

Теперь Исобел перестала их ловить. Она поняла, что попытки ухватить эти воспоминания напоминают попытки поймать руками рыбу за хвост.

Нет, она никак не могла на них сфокусироваться, но знала то, что ей удалось услышать.

Одно для тебя и одно для меня. И где-то там существовала женщина, которую звали Мэнди.

Это были две порции информации, которые не изменялись, независимо от того, как часто Исобел их вспоминала. Две маленькие крупицы, которые она вертела в своем сознании и так и эдак, рассматривая со всех углов, словно пыталась определить на глаз чистоту драгоценного камня.

И крупицы эти не менялись. Они были ценны, потому что появились у нее в голове, потому что смогли выбраться из закрытой коробки ее сознания.

Подошла дневная сестра и проверила ее чашку.

– Все уже остыло, милочка, – сказала она.

Исобел открыла было рот, чтобы сказать ей о сахаре, но закрыла его, увидев запоминающуюся фигуру женщины-полицейского, с которой встречалась вчера.

Она сама попросила сестру позвонить детективу, как только проснулась утром, но не думала, что та появится так быстро.

– Привет, как ваши дела? – поинтересовалась Стоун.

Исобел улыбнулась ей. Странно, но ей было приятно ее видеть. Вчера манеры инспектора ее испугали, а сегодня они показались ей успокаивающими. На лице этой женщины была написана искренность, и, хотя губы редко улыбались, в темных глазах светился энтузиазм.

– Всё в порядке. Думаю, что позже меня переведут из этой палаты.

Садясь, офицер покачала головой.

– Я попросила, чтобы вас подольше подержали здесь. Мне кажется, что вы еще не готовы к переезду.

– Вы хотите сказать, что он все еще на свободе?

Слова вырвались у нее совершенно спонтанно.

– Скажем так, – детектив приподняла бровь, – мне будет спокойнее, если вы останетесь здесь на какое-то время.

Исобел не стала спорить с ней. Она была готова наслаждаться этим уединенным местом до тех пор, пока к ней не вернется память.

– Мне не нравится сахар, – объявила она, пожимая плечами.

– Мне тоже, – согласилась с ней офицер.

– Мне надо кое-что вам рассказать, только я не знаю, важно это или нет, – выпалила Исобел.

Сейчас, когда перед ней сидела детектив, все, о чем она собиралась рассказать, казалось ей неважным.

И не в последнюю очередь потому, что она не могла с уверенностью заявить, что слышала эти слова от своего похитителя. Они вполне могли относиться к ее предыдущей жизни.

– Мэнди. Мне кажется, что у него есть еще кто-то по имени Мэнди. Я постоянно слышу это слово, но не могу узнать голос. А может быть, в нем ничего нет. Оно может быть совсем из другой оперы, и я посылаю вас по…

– Всё в порядке, – ответила детектив, похлопав Исобел по руке. – Я сама решу, что важно, а что нет. Вы просто рассказывайте всё, что придет вам в голову.

– Одно для тебя и одно для меня, – вырвалось у Исобел.

– Что? – переспросила инспектор.

Девушка в замешательстве пожала плечами.

– Я знаю, все это звучит странно, но, когда я закрываю глаза, эта фраза раздается у меня в голове постоянно. Проблема в том, что я не знаю, моя это фраза или нет. – Исобел почувствовала, как ее глаза защипало от слез. – Я больше ничего не знаю. Я не знаю разницы между мыслью и воспоминанием. Не понимаю, что есть реальность, а что нет.

– Эй, не надо расстраиваться. У вас замечательно получается.

Прохладная сильная рука опустилась на ее кисть. Сила, которую она ощутила, остановила слезы Исобел.

– Вы пережили страшное нападение, целью которого было ваше убийство. Вы выбрались из комы, и ваше тело быстро восстанавливается. Так что не мучайте себя так, хорошо?