Притворись моей, девочка!

В нашем пансионе никто не любит его отца. О Соболеве-старшем болтают много всякой дичи. Мол, он очень снисходителен к Тимуру и не особо благоволит ко второму сыну.

Я надеялась, что Артём сейчас развеет все эти слухи. Скажет что-то типа: «Мой отец, может, и не подарок, но он хороший человек, что бы там о нём не болтали».

А его мама... Ну не знаю... Может, они развелись. Или она тоже умерла, как мой отец. Что здесь такого? Почему нельзя спокойно об этом поговорить?!

Я не свожу внимательного взгляда с лица Артёма, и он, скривившись, выплёвывает:

— Что ты так вылупилась, а?

Чёрт! Меня это злит!

— Как? — с вызовом бросаю я.

— Так, словно в душу залезть пытаешься!

В душу? Да, может быть! Но вот только он не впускает меня и на сантиметр! А собрался привести на ужин со своей семьёй!

Вот же бредятина!..

Язвительно улыбаюсь.

— А у тебя есть душа? И как она выглядит? Чёрная, мрачная... как ты сам?!

Дёрнувшись ко мне, Артём хватает за плечи и толкает к стенке рядом с дверью.

— Тём... — с моих губ испуганно срывается его имя. — Не надо... Что ты делаешь?

— Закрой рот! — обрывает он меня. — Я слишком долго был мил и приветлив с тобой. И мне полагается бонус. Сейчас узнаешь, какой!

И он тут же впивается в мои губы. А я...

Я замираю в оцепенении.

Боже, как приятно... Его губы тёплые и мягкие... И этот поцелуй, хотя он импульсивный и даже жёсткий, ощущается каким-то нереально правильным! Словно мои губы всю жизнь ждали именно этого.

Я невольно тоже шевелю губами, подстраиваясь под рот Артёма. Несмотря на то, что целует он меня очень напористо и жадно, его пальцы нежно поглаживают мою щёку.

Я должна оттолкнуть его! Должна!

Но вместо этого закрываю глаза и обвиваю руками его шею.

Артём в ответ вдавливает меня в стену ещё неистовее. И мне это нравится... Иначе я бы упала, потому что мои ноги почему-то онемели и вряд ли смогут удержать меня.

Через несколько секунд всё прекращается. Артём отстраняется, мои руки сползают с его плеч.

— Завтра увидимся! — его голос хрипит от напряжения, а глаза бешено сверкают.

Я остаюсь на месте, а он рывком открывает дверь и вылетает в коридор.

Когда шок немного меня отпускает, я бросаюсь следом и кричу Соболеву в спину:

— Нет, не увидимся! Завтра приедет моя мама!

Он явно меня слышит, но даже не оборачивается!

Забегаю обратно в номер и захлопываю дверь. Навалившись на неё спиной, прижимаю ладонь к губам.

Какого чёрта сейчас было?!

Глава 15

Артём

Дверь за моей спиной захлопывается, и я с пинка открываю свой люкс.

Вашу мать, что это сейчас было?

Разговоры о моём отце? Зачем?

И она... Она ответила на поцелуй...

И её губы... Господи... Они были такими сладкими на вкус... Именно так я их и представлял.

— Эй, в чём дело? — где-то за моей спиной восклицает Лерка. — Тимура нет, хватит барабанить в дверь!

Оказывается, я, и правда, стою возле спальни брата и неистово долблю по двери. Мне нужно, чтобы он ответил всего на один чёртов вопрос, раз уж мой вечер не задался.

Или задался?

Чёрт!

Провожу рукой по губам. Они немного саднят от этого грубого поцелуя, который я только что подарил Дашке. Ну или украл...

Но!.. Она отвечала мне! И даже с охотой. Может, немного неумело и невпопад, но отвечала.

Несколько раз вдохнув и выдохнув, разворачиваюсь лицом к сестре. Она опять валяется на этом чёртовом диване у чёртового телевизора.

— Ты хоть к морю-то ходила?

— Нет, — отрезает Лерка. — Что я там не видела? — брезгливо морщит нос.

А в глазах стоит обида... И ещё что-то. Не знаю, что...

— Где Тимур? — киваю за спину.

— Понятия не имею, — Лерка переводит взгляд на телевизор. — Наверняка ещё в зале. До боя считаные дни.

Она права, Тим выкладывается по-полной. И, возможно, мне не стоит сейчас устраивать разборки с братом. И надо бы выяснить у сестры, что именно с ней происходит. Но мой мозг буквально отторгает вот это всё. Единственное, чего я хочу — это Рязанова. Говорить о ней. Думать о ней. Представлять её... С улыбкой на губах. Или застенчивую, спрятавшую взгляд под ресницами.

Вашу мать, зачем она всё испортила?

На кой чёрт дались ей мои отец и мать? Особенно мать! Эта женщина свалила из нашей жизни прямо из роддома. Бросила нас! Отец всю жизнь растил нас один. Правда, пару раз она выходила на связь. Когда мы стали старше, и когда папа уже твёрдо стоял на ногах. Заикнулась о каких-то там родительских правах. Хотела нас увидеть. А после решительного отказа отца попросила помочь деньгами. Но отец, конечно, её послал.

Вот это я должен был рассказать Дашке? Что мы с Тимуром были не нужны собственной матери?

Эта история — полный отстой!

— Эй, что с тобой?

Моргнув, перевожу взгляд на Лерку. Она, оказывается, пялится на меня.

— Ничего, — пожав плечами, двигаюсь к двери своей спальни. Но на половине пути замираю. — А с тобой? — внимательно смотрю на сестру. — У тебя точно всё нормально?

— Да! — слишком поспешно выпаливает Лерка.

Хм...

Я делаю шаг к дивану, и её лицо становится настороженным.

— Не вздумай, Тём. Мы не будем говорить обо мне, — категорично заявляет сестра. — Оставь меня в покое.

Да она просто чокнутая, чёрт возьми! Или это такой возраст?

Я отмахиваюсь.