Притворись моей, девочка!

— А я вижу, — отвечает он. — Во-первых, твоя мама и мой отец — это, мягко говоря, абсурд... И я не могу не улыбаться, чёрт возьми, думая о них! Но всё же... Он никогда ни с кем не разговаривал так, как с Ольгой Александровной. Так, словно он её побаивается. Или... боится потерять.

— А во-вторых? — резко говорю я, глядя Артёму в глаза.

Не хочу говорить о маме и об их отце. Я пока не решила, как отношусь к новой сумасшедшей реальности, в которую мы все угодили.

— А во-вторых — Тимур просто выделывается. Ему же надо сохранить лицо. В этом весь он... Он хочет казаться злым, циничным, неприступным. Но он не всегда такой. Поверь, я знаю, о чём говорю. Мы всё-таки близнецы.

Может быть... Но мне странным образом всё равно, что там собрался делать Тимур. Его я никогда не боялась и бояться не собираюсь. Но вот их отец — это совсем другое дело...

Воспользовавшись тем, что я задумалась и ничего не говорю, Артём наклоняется и прижимается к моим губам. Я с пылом отвечаю на этот поцелуй.

Мы проводим вместе ещё около двух часов. Устроившись на диване, он сажает меня к себе на колени и обнимает. Мы почти не говорим... Разве что вновь признаёмся друг другу в любви.

Но в конце концов всё-таки возвращаемся к теме наших родителей.

— Как думаешь, они поженятся? — с ехидцей в голосе спрашивает Артём.

Возмущённо фыркаю.

— Конечно, нет!

— Почему? — спрашивает он шёпотом, прокладывая дорожку из поцелуев от мочки уха до губ.

Я почти мурлычу оттого, как мне приятны все ласки парня. Но всё же он просто отвлекает меня сейчас. Заставляет расслабиться, посмотреть на эту ситуацию под другим углом...

— Они не поженятся, потому что моя мама миллион раз говорила о том, что ей не нужны серьёзные отношения. Она всё время на работе.

Моя мама любила лишь одного мужчину. Моего отца. А Соболев-старший — совсем не он. Мой папа и мухи за всю жизнь не обидел.

— Мы с тобой тоже ещё несколько месяцев назад и представить не могли, что будем вот так сидеть. И что я буду делать вот так...

Артём прикасается губами к уголку моего рта. Табун мурашек пробегает по позвоночнику... Уже не знаю, в какой раз за этот вечер. Объятья, поцелуи, прикосновения Тёмы... Они действуют на меня как разряды молний.

— Да, ты прав... О таком мы раньше не думали... Но...

— Это не про наших родителей, — заканчивает Артём за меня. — Я просто пошутил, Даш. Это шутка.

— Несмешная, — улыбаюсь я.

— Но ты же улыбаешься, — его губы тоже растягиваются в улыбке. — Хочу, чтобы ты всё время улыбалась. Всё для этого сделаю.

Я чувствую его нежное отношение ко мне буквально каждой клеточкой тела. И мне хочется, чтобы и он чувствовал моё отношение к нему.

— А я сделала бы всё, чтобы ты был счастлив, — произношу немного смущённо. — Мне больно, когда тебе больно.

Да, я всё ещё думаю о его отце. Который позволяет себе поднимать руку на сына. Ни за что не пожелаю своей маме такого мужчину!

— Мне будет больно, если мы расстанемся, Даша, — говорит Артём.

Он больше не улыбается. Смотрит мне прямо в глаза. И я тону в его синих глазах, как в омутах.

— Учебный год очень быстро закончится... И мы встанем перед выбором — а что дальше? Предлагаю решить это прямо сейчас.

— Тебя ждёт Принстон, — успеваю вставить я.

— Нет, я не хочу туда, — он качает головой. — Учусь я нормально. Есть много вузов, куда смогу поступить без помощи отца. И мы с тобой выберем какой-нибудь один универ. Подходящий нам обоим.

— Я...

Я не знаю, что сказать.

Мысли о Принстоне и об отъезде Тёмы меня пугали. И сейчас мне очень хочется поверить, что этого можно избежать. Но мне совсем не хочется портить парню будущее.

— И мы могли бы пожениться сразу после школы, — внезапно произносит Артём.

Мои глаза расширяются. Потом я прыскаю от смеха.

Это же шутка, да?

Впрочем, мой смех тут же обрывается, потому что по глазам Артёма я вижу, что он не шутит.

— Тём...

Он не даёт мне ничего сказать, закрыв рот поцелуем. Оторвавшись от губ и немного отстранившись, вновь заглядывает в глаза.

— Знаешь, я был в клетке все эти годы. Пусть и в золотой, но всё же в клетке. А ты подарила мне свободу.

Сглатываю. Чувствую, как начинают дрожать руки.

Мне сложно было поверить, что Артём Соболев вообще может испытывать любовь к кому-то. Тем более ко мне. Но сейчас я вижу — он любит. А я, наверное, просто не могу так же красиво говорить. Но тоже люблю его.

— Ну скажи «да», — вновь улыбается парень. — Давай сделаем этот день ещё более незабываемым.

— Да?

— Угу... Мы поженимся после окончания школы. Скажи «да»!

Ответить я не успеваю... Потому что прибывает лифт, и мы слышим в холле шаги. Похоже, ужин наших родителей закончился.

Слезаю с колен Артёма и сажусь с ним рядом. Мы оба замираем. Через несколько секунд дверь в номер распахивается, и входит мама. Она немного вздрагивает, увидев устремлённые на неё взгляды.

— Господи! Вы меня напугали... — улыбнувшись, мама прикладывает руку к груди. — Что с вашими лицами? У вас всё нормально?

Я первой выхожу из ступора. Подхожу к маме и обнимаю её. Ведь я очень соскучилась...

— Хорошо, что ты здесь, — шепчу, уткнувшись носом ей в плечо.