Притворись моей на одну ночь

Правда, у него самого не было ни малейшего желания спускаться в столовую.

— У меня акклиматизация. Очень приятно вновь увидеть солнце, ощутить запах плодородной земли, услышать итальянскую речь.

Алесандро ощутил укол совести, но напомнил себе, что поначалу жена хотела остаться в Лондоне. Хотя эта мысль не очень-то радовала. Забавно, столько лет заботясь о родных, сейчас отдалиться от них. Теперь его единственный союзник в ситуации с предательством кузена — Октавия. Больше никто не принял это так близко к сердцу. Они с женой сплотились, встав единым фронтом на защиту сына. Самое интересное, он даже не осознавал этого, и лишь слова дяди открыли истину. Тот прорычал: «Как вышло, что она привязала тебя к себе и ты выбираешь ее вместо Примо?» Алесандро разозлили его слова. Даже дед ему не поверил до конца, спрашивал, не замешаны ли родители Октавии в подмене ребенка. Он в ярости крикнул им, что Октавия — его жена. Дядя выплюнул: «Кто ставит женщину выше семьи?» — и обратился к Эрманно: «Он всегда был непредсказуем». Очевидно, ему очень хотелось спровоцировать племянника на ответный удар, и попытка почти удалась. Сандро не позволил себе потерять контроль над эмоциями, но у него вырвались слова, значение которых он осознал позже: «Октавия тоже моя семья, она и наш сын значат для меня не меньше, чем вы. Я готов защищать всех членов семьи, но предательства не потерплю». Его обуревали гнев и запоздалый стыд оттого, что и впрямь стало казаться, будто он ставит брак выше преданности Ферранте. Он, глава семьи, зависим от женщины, и это подрывает стены бастиона верности, построенного им же. Потому он и не хотел жениться по любви. Но в разлуке с женой, когда она демонстрировала холодную настороженность вместо привязанности, Алесандро вдруг познал чувство утраты и сейчас готов был на многое, чтобы вернуть былые отношения. А это уже повод насторожиться.

Он внимательно всматривался в лицо жены, пытаясь понять, как она сумела привязать его к себе. Октавия не была роковой женщиной, искусной обольстительницей, и ее поведение — не игра с целью завладеть его вниманием. Наоборот, сейчас она держалась еще более отчужденно, чем на первой встрече, и это не было хитрым маневром. Она была разочарована и утратила доверие к мужу. Для него это удар по самолюбию.

А еще она очень красива. Дыхание перехватывает при одном взгляде на нее. Черты лица смягчились во время беременности, и это так красило ее, делая более чувственной и привлекательной. Распущенные волосы длиннее, чем обычно. Так и хотелось запустить руки в шелковистые пряди, прижаться к ним и вдохнуть аромат миндаля и мускатного ореха. Ее волосы не давали ему покоя с момента их первой встречи. Почему? Она уже не такая бледная, хотя в сжатых губах угадывалась тревога. Очевидно, что-то ее все же беспокоило и настораживало. А еще она сегодня назвала его «Сандро», и это прекрасно, это затронуло какую-то струну в его сердце. Однако он заметил, как она пожалела об этом.

Просто какой-то замкнутый круг.

— Не хочешь полюбоваться видом? — Октавия указала на второе кресло.

— Я уже им любуюсь, — насмешливо ответил Алесандро, не сводя глаз с жены.

Даже самые щедрые комплименты показались бы лестью, неспособной пробить ее неприступную защиту. Она пока не догадывалась, насколько искренни его слова, как он ею очарован, не верила ни одному его слову, даже признанию ее красоты. Сандро внезапно почувствовал тяжесть в животе. Октавия с тревогой посмотрела на мужа:

— Как все прошло?

Он пожал плечами, чувствуя, как тепло солнечных лучей пробирается под одежду. Хотелось завершить этот разговор, ничего хорошего он не сулит. Но жена заслужила право знать правду.

— Дед, понятно, обеспокоен. Гиакомо черный от злости.

Октавия бросила взгляд в сторону гостиной, где спал Лоренцо, и страх отразился на ее лице.

— Нет, дорогая. — Алесандро подошел к ней и, целуя в макушку, украдкой вдохнул аромат волос. Он постарался сделать свою речь убедительной. — Его никто не тронет. Я не допущу этого.

— Уверен?

Настойчивость, с которой она прижималась к нему, радовала и тревожила одновременно. Приятно чувствовать себя оплотом, это может стать первым шагом к воссоединению. Тем не менее он вдруг понял, как сильно она была испугана, даже скрывала свои подлинные чувства под напускным спокойствием. Оказывается, жена — куда более сложная натура, чем он себе представлял! Однако с этим открытием можно повременить, сейчас главное — успокоить ее. Подвинув стул, не выпуская при этом ее руку, Алесандро сел так, чтобы смотреть на Октавию.

— Я уверен, что нам предстоит большее, чем то, чего мы ожидали. Примо, оказывается, не единственный способен на хитроумные комбинации и подрыв моего авторитета.

— Я не думала до сегодняшнего дня, что все это может иметь какое-то значение. Но обратила внимание, что все, кто здесь живет, дети Гиакомо. Есть твоя тетя, но она много путешествует, и вряд ли можно считать, что этот дом ее. И никого со стороны твоего отца или его сестры.