Притворись моей на одну ночь

Дед Алесандро был невысоким и седовласым, лицо избороздили морщины, но он сохранил ясный разум, острый взгляд и величественную осанку, которую унаследовал Сандро. Октавия отметила, что и дед, и внук способны одним лишь взглядом подчинять себе людей. Она почувствовала на себе пронзительный, властный взгляд старика. Что он искал в ее лице? Чувство вины? Доказательство обмана?

— Дедушка, твой правнук Лоренцо. — Сандро положил младенца ему на колени.

Октавия хотела поцеловать старика, но он склонился над малышом, пристально его разглядывая. Все присутствующие окружили патриарха, ожидая вердикта.

— Он похож на твоего отца, — наконец промолвил дед, взглянув на правнука. — Принесите фотографию.

На ватных ногах Октавия пошла за снимком, на котором была запечатлена бабушка Алесандро в молодости с первенцем на руках. Стоило признать, лица малышей были здорово похожи. Как приятно видеть это сходство и как печально осознавать, что отныне будущее Лоренцо неразрывно связано с семьей Ферранте.

— Пойми, нам все это не нравится, — вставила Вивиана, младшая сестра Примо.

— Не понимаю, как может не нравиться грудной ребенок. — Алесандро сделал вид, что шутит, но в голосе слышалась сталь, от которой Октавии стало не по себе.

— Нам не нравится то, что делаешь ты.

— Я делаю то, что должен, распознаю угрозы и предотвращаю их последствия.

— Дедушка, Октавии и ребенку нужно отдохнуть. Позволь, я отведу их к себе, и мы поговорим в твоем офисе. Дядя, если хочешь, можешь присоединиться. Полагаю, у тебя есть вопросы.

Отец Примо издал странный звук, по-видимому, у него накопилось немало вопросов относительно ареста сына, увольнения и изгнания из дома Ферранте. Октавии показалось, что буквально все проявляют враждебность к ней, словно виня в том, что произошло. Находиться в гостиной больше не было сил, и она позволила мужу сопроводить ее в гостевые комнаты. Малыша забрала Бри.

— Я хочу домой, — решительно заявила Октавия.

— Было бы бессмысленно откладывать эту встречу. Понимаешь, останься ты в Лондоне, они непременно заподозрили бы неладное. А так, представ перед ними, ты бросила вызов всем обвинениям. Пока я буду придерживаться версии, что сам уволил Примо, а больница подала иск в суд, тебя не станут ни в чем винить.

— Никогда не видела, чтобы ты позволял себе обманываться, Сандро. Они и раньше не очень-то тепло ко мне относились, а уж сейчас и подавно. Ты чересчур оптимистичен. Если бы речь шла обо мне, я бы перенесла их неприязнь, но я опасаюсь за Лоренцо. Конечно, сейчас он еще ничего не понимает.

— Я и делаю это для Лоренцо. Как ты меня назвала?

— Тебя все называют Сандро, и я подумать не могла, что ты будешь против.

— Давно ты меня так не называла. — Алесандро положил руку ей на бедро, и таким знакомым было это нежное прикосновение. Словно ток, тепло побежало по телу.

— Я и не заметила.

Она не намеренно перестала называть мужа Сандро, но и подумать не могла, что эта мелочь имеет для него значение. Теперь же это внезапно обрело значимость, даря их уединению особую близость. Она отвела глаза, но он приподнял ее подбородок, вынуждая посмотреть на него. Воцарилось молчание. Октавии показалось, что вихрь эмоций вдруг накрыл ее с головой. Алесандро снова готов войти в ее сердце. Может быть, еще не поздно повернуть вспять. Или уже нельзя. Октавия закрыла глаза, пытаясь отстраниться.

— Я устала.

И тут же почувствовала его теплое дыхание на своих губах. Она едва не обняла его, чтобы продлить поцелуй. Губы льнули к его губам, но Сандро быстро отодвинулся.

— Мы справимся, дорогая.

Эти слова прозвучали как торжественная клятва.

Он накрыл ее пледом. Казалось, ее окутало облако тепла и заботы. Она закрыла глаза, чувствуя слезы, так хотелось верить, что муж правильно оценивает свои возможности. Так хотелось верить.

А если он ошибается?

Спустя час Алесандро вернулся и увидел, что кровать пуста. Октавии не было и в ванной. Тревога забилась в его сердце: неужели она сбежала? Хотя, с другой стороны, вот ее чемоданы. Рванувшись в гостиную, он увидел спящего Лоренцо. Какое счастье! Но няни и жены нигде не было. Внезапно она выглянула с балкона, где наслаждалась солнцем.

— Ты голоден? Я заказала на нас обоих.

Вокруг нее стояли разнообразные блюда с традиционными итальянскими закусками. Алесандро подивился тому, как минуту назад едва не сошел с ума от страха.

— Я пришел посмотреть, проснулась ли ты, хотел пригласить на семейный обед. А где Бри?

— Я отпустила ее пройтись познакомиться со всеми. Эй, не ешь все оливки.

Алесандро, не привыкший к ее новой манере держаться, улыбнулся. Ему нравилась эта ее уверенность в себе. Она пробуждала задор, как бывает во время теннисного матча, когда внезапно обнаруживаешь, что соперник весьма силен. Хотя соперников у него сейчас хоть отбавляй. Он переключился на еду. Было восхитительно вкусно — ломтики помидоров, посыпанные базиликом, тосты и тапенада[2]. Намазав тост, он добавил артишок и два виноградных листа с начинкой.

— Могла бы принести Лоренцо вниз. Скрываешься от всех.