Притворись моей невестой

– Вы должны меня остановить, – почти умоляюще выговорил он.

Ничего подобного она не собирается делать. Тилли коснулась ямочки на его небритом подбородке.

– А если я не хочу останавливаться?

Глаза Блейка превратились в запруды дымчато-серого цвета.

– Мне будет трудно…

Тогда Тилли приподнялась на цыпочках и зажала ему рот легкими как перышки поцелуями.

– Я хочу близости с вами.

В ответ она получила жаркий поцелуй.

– Я хотел этого с первого же дня, когда вы продали мне эклеры.

– Почему? Из-за моих шоколадных эклеров?

Он улыбнулся:

– Да. И еще по другим причинам.

– Каким? – Тилли подняла на него глаза.

Блейк медленно обвел кончиком пальца ей брови.

– Когда вы отдавали мне сдачу, я сразу понял, что мы с вами… бомба замедленного действия.

Значит, он тоже почувствовал тогда прилив желания? Тилли старалась не касаться его, обслуживая в кондитерской, но он, наоборот, всегда старался коснуться ее руки. Наверное, он поэтому настаивал, чтобы его обслуживала она, а не Джоанн?

– Вы съедали все те эклеры или покупали их, чтобы привлечь мое внимание?

Он усмехнулся:

– Съедал, конечно. Они слишком вкусные, чтобы удержаться и не съесть. Но выносить другое искушение… это было на пределе моих сил. – Он убрал прядь волос с ее лица. – Вы уверены в том, чего хотите? Действительно?

Тилли обвила руками его за шею.

– Совершенно уверена. – Она прижалась к нему грудью и с жаром поцеловала в губы, чтобы сломить у него остатки сдержанности.

Руки Блейка обхватили ей бедра, язык продолжал эротический танец. У нее внутри все трепетало от восторга. Вот таким должен быть поцелуй: страстным, бесконечным, неотразимым.

У Тилли перехватило дыхание, когда рука Блейка поднялась наверх и задержалась под грудью. Это было так же невыносимо приятно, как если бы он взял в ладонь обнаженную грудь. Но он, кажется, старался не подгонять ее и продолжал медленно целовать так, будто угощал сильным наркотиком. Тилли тихонько постанывала, охала. Никогда прежде она не испытывала ничего похожего на подобное возбуждение. Каждый нерв в теле ожил, предвкушая дальнейшие прикосновения его рта, его руки, тела, прижимавшего ее.

Блейк спиной двигался к кровати, не отпуская Тилли и не оставляя сомнений в своих дальнейших намерениях. У нее дрожал низ живота.

Тилли расстегнула пуговицу на его рубашке, чтобы поскорее добраться до обнаженной кожи, но руки не слушались. Блейк расстегнул остальные, стащил рубашку через голову и бросил на пол у кровати. Тилли уперлась ладонями ему в грудь. Какие у него накачанные мускулы! Куда только подевались все те калории, которые он съел вместе с пирожными?

Вдруг ей стало неловко. Даже стыдно. Что, если складочка на животе, которую никакие приседания не смогли убрать, отвратит Блейка? Или бедра с ямочками? Она совсем не похожа на худышек-моделей из его арсенала дам.

Блейк, видно, почувствовал, как изменилось у нее настроение, потому что застыл.

– Еще не поздно передумать, – сказал он.

Тилли отвела глаза и покусала нижнюю губу.

– Это не…

Он взял теплой большой ладонью ее подбородок и заставил посмотреть на него.

– Боитесь?

– Немножко…

Большим пальцем он погладил ее по щеке.

– Тилли, вы красивая, сексуальная женщина. Вы не должны в себе сомневаться.

«Он что, читает мои мысли?»

– Я всегда стеснялась своей фигуры, – призналась Тилли. – Да и Саймон… он настаивал, чтобы я носила все закрытое. Вот я и стала прятать свою полноту. Где уж тут этим гордиться…

Блейк с нежностью взял в руку ее грудь.

– А я мечтал о вашем теле с первого же дня, как вас увидел.

– Да?

Глаза его призывно блеснули, и он принялся расстегивать пуговицы на ее платье. Кожу у Тилли мгновенно закололо под его пальцами, а глубоко внутри спазмом сжалось желание, да такое сильное, что ноги едва держали. Платье упало на пол рядом с его рубашкой. Он стал ласкать ей грудь. Соски напряглись, их словно наэлектризовали, они рвались наружу.

– Такая красивая. – Он произнес это тихо, голос звучал низко, глухо.

Тилли покрылась гусиной кожей. И тут Блейк опустил голову и облизал соски. Теперь один за другим закололи позвонки. Кто мог подумать, что в сосках столько нервных окончаний?

Она услыхала жалобное, просящее похныкиванье и поняла, что этот звук исходит от нее. Блейк покусывал ей сосок, ласково и осторожно, и от удовольствия у нее зашевелились волосы. Потом язык оказался под грудью, облизывая нежную кожу. Ощущения были настолько острыми, настолько восхитительными, что все тело у нее дрожало. Желание разрывало ее, сжимало, впивалось сладкой болью. Каждое его прикосновение ртом, руками разжигало огонь.

Блейк осыпал поцелуями ей грудь, пупок, осторожным движением снял трусы. Тилли замерла, напряглась, но он, успокаивая, положил ладонь ей на живот и поглаживал, словно укрощал капризную лошадку.

– Не бойся. Я не сделаю тебе больно.