Притворись моей невестой

Блейк свернул к медцентру – он собирался повидать мистера Пендлтона, прежде чем они с Тилли поедут пообедать. Старик оставил сообщение на телефоне: хотел поговорить с ним. Блейк обуздал волнение. Пустые надежды его не устраивали – ему нужна подпись старика на документах. Но, скорее всего, этот визит ни к чему не приведет, и старик по-прежнему будет морочить ему голову.

Сегодняшний вечер Блейк хотел сделать особенным для Тилли: ужин в маленьком дорогом ресторане, винный бар с танцами под оркестр. А потом – домой.

«Домой».

Странно. Он начинает думать о Макклелланд-Парке и о Тилли, как о чем-то неразрывно связанном. Но что странного? Он близок к тому, чтобы вернуть родовое поместье… благодаря ей. Если все выгорит, то он вечно будет ей благодарен.

Но не только это. Тилли внесла столько уюта в огромный старый дом. Вазы благоухающих цветов, домашнее печенье и сладости в жестяных банках на полках в кладовой, проветренные комнаты и накрахмаленное постельное белье. Эти штрихи напоминали ему о матери. Ее присутствие в доме наполняло все вокруг энергией, она осветила каждый темный угол, а ведь когда он вошел в дом в первый раз, то словно попал в холодную пещеру, где глухо разносилось эхо.

Мистер Пендлтон сидел у окна в кресле с откидной спинкой, и Блейк на минуту застыл в дверях. Старик выглядел грустным и усталым, худоба еще больше была заметна, кости выпирали со всех сторон.

– Джим?

Мистер Пендлтон повернул голову и посмотрел на Блейка.

– Привет, Макклелланд.

Блейк придвинул стул к креслу. Ему показалось, что он уловил запах духов Тилли.

– Тилли приходила? – спросил он.

– Полчаса назад. Она привезла с собой собаку. Тилли позаботится о Трюфельке вместо меня. Я переезжаю в дом престарелых и не могу взять ее с собой туда.

– Я уверен, что Тилли все сделает для Трюфельки. Не сомневайтесь.

Глаза мистера Пендлтона сверлили Блейка.

– Она говорит, что любит тебя. Сначала я не верил, а теперь верю.

У Блейка закололо кожу на голове. Тилли хорошая артистка. Она знает, как сильно он хочет вернуть Макклелланд-Парк, и постаралась вовсю помочь ему. Конечно, она изобразила влюбленную женщину – таким был их уговор. Да и он тоже постарался произвести впечатление влюбленного мужчины.

– Мне повезло, – сказал он, широко улыбаясь.

Мистер Пендлтон сморщился и стал похож на смятый бумажный пакет.

– Меня ты не обманешь, Макклелланд. Ты ее не любишь.

«Наверное, ему надо еще поработать над сценическим образом».

– С чего вы взяли?

– Интересно, как далеко ты зайдешь, чтобы вернуть Макклелланд-Парк?

Блейк едва не заерзал под пронизывающим взглядом старика. В своем бизнесе он умел уламывать и более упрямых стариков, чем Джим Пендлтон.

– Я готов заплатить вам больше рыночной цены. Вдвое.

Мистер Пендлтон хохотнул:

– Деньги… Ты думаешь, мне нужны деньги в моем возрасте? То, что мне нужно… не важно. – Он сдвинул брови. – Я продам тебе поместье. Я ведь всегда собирался это сделать.

«Неужели?!»

Блейку удалось сохранить бесстрастный вид. Но к чему тогда был этот бег по кругу? Чего старик добивается? Что за игры? Блейк не знал, радоваться ему или злиться. Он его держал за цирковую собачку, которую заставляли прыгать через обруч?

А старик продолжал:

– Без Велмы и моей дочери Элис мне никогда не было там так же уютно и хорошо, как с ними. Место становится домом от людей, которые живут с тобой. Но не тебе это объяснять. Уверен, что ты слишком хорошо помнишь, каким пустым становится дом, когда теряешь того, кого любишь.

Вот по этой причине Блейк больше не любил никого… чтобы не чувствовать опустошенности, когда этих людей уже нет с тобой. Чтобы сердце не вырывалось из груди, оставляя внутри кровоточащую открытую рану.

– Когда вы хотите, чтобы я составил документ? – спросил он.

– Так быстро, как сам захочешь, – ответил мистер Пендлтон.

Блейк почему-то не почувствовал удовлетворения. Он же добился своего, заставил старика согласиться продать ему родовой дом.

– Мне отвезти вас в Макклелланд-Парк, чтобы мы с Тилли помогли вам разобраться с вещами?

Мистер Пендлтон покачал головой:

– Я этого не вынесу. Ненавижу прощаться.

Тилли расхаживала по гостиной, когда стремительно вошел Блейк и поцеловал ее в губы. Она даже не успела поздороваться с ним.

– Представляешь? Джим согласился продать мне Макклелланд-Парк!

Ей бы порадоваться за него, но стало грустно. Вот оно – конец всему.

– Ты, я думаю, потрясен.

Он нахмурился. Его насторожил ее безжизненный тон.

– Что не так? Мы же сделали это. – Он усмехнулся: – Ты убедила старика, что влюблена в меня.

Помолчав, она сказала:

– Убедила, потому что я в тебя влюблена.

Он скривился, словно ему дали пощечину, и отошел в сторону.

– Не может быть…

Тилли ожидала именно такой реакции, но тем не менее хрупкая надежда таилась в душе, что и он… влюбился в нее.

– Блейк, это так. Знаю, не эти слова ты хочешь услышать, но я ничего не могу поделать. Я должна была сказать тебе.

– Тилли, не надо этого делать.