Притворись моей невестой

– Чего не надо делать? Ты сказал, что я могу отказаться от помолвки, когда выйдет время. Что ж, время вышло. Ты получил то, чего хотел, – получил обратно Макклелланд-Парк.

У него перехватило дыхание, словно он подавился чем-то.

– Да, но мы вовсе не должны закончить все прямо сейчас.

– А когда? Через неделю? Через месяц? Через два месяца?

– Ровно столько, пока нам все нравится…

– Но мне не нравится играть роль, которая мне не подходит. Да, я могу хорошо играть эту роль, но я совсем не такая. Я хочу больше, чем потрясающий секс. Я хочу брака, хочу детей и…

– Подожди минутку. – Он поднял руку, прервав ее. – Ты же мне говорила, что тебя все это больше не интересует. Ты сказала, что против женитьбы. Что ни один мужчина не заставит тебя надеть белое платье и пойти в церковь. Это в точности твои слова.

Тилли прерывисто выдохнула.

– Я знаю, что я это говорила. Тогда я так считала, но…

– Понятно. А вот я говорю и говорил, что брак меня не интересует ни с тобой, ни с кем-то еще. Я был совершенно честен с тобой, а сейчас ты хочешь, чтобы я изменился? Нет, милая моя, этого не произойдет. – Он подошел к камину и вцепился в каминную полку с такой силой, будто хотел оторвать.

Тилли думала, что та эсэмэска от Саймона, полученная на пороге церкви, было самым ужасным событием в ее жизни. Но сейчас еще ужаснее. Сердце разорвалось, дышать было нечем, горло сдавило, но она все-таки произнесла:

– Эти недели ничего для тебя не значат? Совсем ничего?

Он повернулся и сердито на нее посмотрел.

– Что изменилось после совместного утреннего душа? Ты, по-моему, тогда была вполне счастлива и тебя все устраивало?

Тилли зажмурилась, чтобы не видеть едкой горечи в его взгляде. Но когда она открыла глаза, то он снова стоял к ней спиной.

– Что изменилось? Сегодня ко мне в кондитерскую приходила мать Саймона. Он и его новая девушка ждут ребенка.

– Тебя это расстроило? – Блейк все же повернулся к ней лицом.

– Не так чтобы сильно, но я поняла, что хочу семью. Не только завести ребенка от какого-нибудь парня, а…

– Нет. Нет. И нет, – отрезал он.

Слова Блейка – это стук молотка, когда гвозди вбивают в доску.

– Блейк, выслушай меня, по крайней мере. Я еще не сказала, что во-вторых и в-третьих.

– Давай, – сказал он, не разжимая губ и с каменным лицом.

Тилли собралась с силами.

– Мои родители наконец-то прислали мне поздравление по и-мейл. Но я не могла отделаться от ощущения, что их в основном занимает то, смогла ли я простить Саймона, а не мое счастье. Главное – поступила ли я с Саймоном по-христиански.

– Людей не изменишь, поэтому нечего переживать…

– Я не собираюсь изменять их взгляды. Вообще-то изменилась я. Я знаю, чего хочу сейчас, и не боюсь признаваться в этом. Это твоя школа, Блейк.

Его каменное лицо по-прежнему ничего не выражало.

– А третья причина?

– Третья причина в том, что я после работы поехала к мистеру Пендлтону. Он спросил меня, чего я хочу. Хочу ли я жить здесь с тобой и завести детей. И я поняла, что хочу именно этого. Хочу больше всего.

Блейк закрыл глаза. Господи, может, когда он их откроет, то Тилли уже не будет стоять здесь и говорить такие вещи?

– Тилли, прости. Но я не могу подарить тебе волшебную сказку. Я с самого начала говорил это тебе. Я не…

– Знаю, знаю, – сказала она. – Ты не семейный человек. Ну а я выходит – семейный. А это значит, что мы с тобой зашли в тупик.

Блейк потер лицо.

– Это значит, что ты заканчиваешь наш флирт.

– Но это же входило в план.

Он засмеялся, но ничего веселого она в его смехе не услышала.

– Это, разумеется, нельзя не отметить.

– Что? Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой куда-нибудь по этому поводу? Чтобы праздновать удачное осуществление твоей цели? Нет, Блейк, я не могу и не буду. Все то время, пока мы играли в эту игру, я переживала из-за обмана. Я изначально была против. Ты вынудил меня… своей чертовой щедростью. По-настоящему щедростью это не было, потому что ты настолько богат, что, вероятно, даже не заметил убытка на своем банковском счете.

– Я не собираюсь извиняться за то, что оказался столь успешен в бизнесе.

– Да, в этом смысле ты считаешься успешным, но по большому счету – нет. Ты получил обратно дом. Прекрасно. Но что с тобой будет в возрасте мистера Пендлтона? Что? Кто будет здесь с тобой? Или ты заплатишь кому-нибудь, или будешь шантажировать?

У него задергалась щека. Глаза напоминали тучу перед бурей.

– Ты достаточно ясно выразилась. Тебе помочь собрать вещи или ты уже это сделала?

Как же он мог быть таким жестоким? Таким холодным и бесчувственным? Будто она незваный гость, который излишне задержался. Или случайная пассия, с которой он развлекался, чтобы добиться своей цели, а сейчас с этим покончено. Она ему не нужна. Он ее не хочет.

И не любит.

– Я немедленно займусь вещами, – сказала Тилли, подавив обиду. Она сама угодила в эту неразбериху, и гордость поможет ей выплыть. – Но тебе придется позаботиться о Трюфельке – я же не смогу взять ее с собой в гостиницу. Как только найду квартиру, то приеду за ней.

– Прекрасно, – прозвучал ответ.