Притворись (СИ)

– Иногда по ночам я не сплю, думая об этом челове… о вас, – исправился он, в надежде сохранить остатки здравого смысла и не запутаться в собственных хитростях. – Иногда это меня ужасно злит… Я готов буквально сорвать с вас одежду и… – он покраснел и тяжело сглотнул. Он все еще ощущал на языке вкус Квай-Гона, и его сердце забилось быстрее при мысли, что все происходит на самом деле. – Так не честно – долг, традиции. Я – человек и заслуживаю любви, секса и взаимности, – он почувствовал новый прилив отчаяния и приподнялся, чтобы заглянуть в глаза мастеру.

Даже если они и притворялись, Квай-Гон все равно должен был понимать, что это базовые потребности. Даже – права. Даже для джедаев.

– То есть тебя беспокоит исполнение долга, но ты не можешь получить того, что делает тебя целостным, – мягким, но неопределенным голосом закончил за него Квай-Гон. Оби-Ван кивнул. – Как ты справляешься с чувствами к… этому человеку?

Оби-Ван отвел взгляд, разглаживая рукой одеяло. На этот вопрос не было правильного ответа.

– Я заталкиваю их поглубже, – еле слышно произнес он. – Это… очень сложно.

Оби-Ван снова сглотнул. Он чувствовал нежность, совершенно не подходящую для подобного эксперимента, который должен был просто дать выход его застарелому желанию. Он знал, что любил Квай-Гона, знал давно, и теперь отчаянно гадал, что из этого выйдет.

– Оби-Ван, – мастер наклонил голову, чтобы поймать его взгляд. – Как давно у тебя эти чувства?

– Я люблю его с пятнадцати лет, – ответил он, и глаза Квай-Гона потеплели.

– Семь лет ты любишь кого-то и даже словом не обмолвился, – озадаченно проговорил Квай-Гон.

– Да, Мастер, – пробормотал он, более не в состоянии думать рационально, разрываясь между противоречивыми чувствами, о которых говорил Квай-Гон, и ощущением его горячего тела под собой.

– А если бы тогда у тебя был шанс? – спросил Квай-Гон, голос мастера оставался все таким же ровным. Оби-Ван вопросительно посмотрел на него. – Сегодня вечером, когда ты исступленно расхаживал по комнате, эманируя на весь Храм потоки неудержимой страсти, которую ощутил бы любой минимально восприимчивый к Силе, – чуть поддразнил он, и Оби-Ван снова вспыхнул и уткнулся в него лицом, но Квай-Гон приподнял его за подбородок и, глядя в глаза, мягко и ласково спросил, почти прошептал: – Что бы ты сделал, будь у тебя шанс?

В дополнение к своим словам Квай-Гон, как делал уже неоднократно, вспомнил беспокойство падавана и дал ему почувствовать его через учебную связь. Оби-Ван вновь ощутил прежнее требовательное желание и злую готовность к добровольному отречению.

Оби-Ван помрачнел: воспоминания о годах… о семи годах иногда мучительного, иногда сладкого желания застали его врасплох, и он тотчас вспомнил – словно яркие вспышки пронеслись перед его глазами образы: Квай-Гон в зале для тренировок («Я хотел бы просто коснуться его»), в зале Совета («Он такой сильный… Я хочу…»), на задании («Неоднозначный, доводящий до белого каления, безумно красивый»). Его член запульсировал с новой силой, когда Оби-Ван заново в красках представил, как хотел Квай-Гона и как отказывал себе в этом. Он вжался бедром в Квай-Гона и издал звук, похожий не то на мурлыканье, не то на вздох.

Действительно, что бы он сделал сегодня вечером, будь он готов на все?

– Я бы зашел в вашу комнату, – начал он, пристально глядя на своего мастера, который сосредоточенно смотрел на него в ответ, – где вы медитировали, поднял бы вас на ноги и…

Оби-Ван оборвал фразу, и они сплелись языками в иссушающем, ожесточенном поцелуе. Он закончил мысль, послав образ того, как он сам склоняется над спиной Квай-Гона, погружаясь в него, и как они оба тяжело ловят воздух в экстатическом единении.

Квай-Гон внезапно обхватил лицо Оби-Вана ладонями и принялся безумно, неожиданно пылко его целовать, потом подвинулся, увлекая его за собой. Его руки блуждали по спине Оби-Вана, лаская и словно стараясь запомнить изгибы и контуры, разгоряченную кожу, шрамы и ямочки на пояснице. Квай-Гон сжал бедра падавана, его длинные пальцы огибали крепкий, гладкий зад, прижимая крепче, навстречу движению собственных бедер. Оби-Ван застонал, укусил Квай-Гона за нижнюю губу, пробежал по ней языком. Квай-Гон неторопливо провел кончиками пальцев между ягодицами Оби-Вана, и тот, задрожав, подался назад навстречу прикосновению. Квай-Гон взял смазку, побуждая падавана подняться и слезть с него. Оби-Ван завороженно смотрел вниз, с трудом глотая воздух, его грудь тяжело вздымалась в такт дыханию. «С вами я забываю, как дышать», – послал он, глаза Квай-Гона встретились с его, но мастер промолчал. Он выдавил смазку на руку и уверенно нанес ее на член падавана. Оби-Ван резко вдохнул, откинул голову назад, издавая долгий, глубокий звук.

Квай-Гон раздвинул ноги и приподнял бедра:

– Думаю, – прошептал он, его голос звучал странно и неровно, – так будет лучше, – он облизал губы, – чтобы помнить, кто…