Притворись влюбленной

– Вот именно, просто ужин.

Знаете, я, конечно, не горжусь собой, но мне так нравится наша поездка на такси ко мне домой! Мы выходим из бара, опьяненные не столько выпивкой, сколько самим притяжением между нами, и буквально набрасываемся друг на друга. На заднем сиденье такси его рука проникает мне под топик, а потом и под лифчик. Я судорожно вздыхаю, когда он проводит губами по моей шее, и почти забираюсь ему на колени.

В такси мы стараемся сдерживаться, выдавая контент с рейтингом 12+, не выше, но по мере приближения к моему дому я начинаю изнывать от нетерпения. Я не беспокоюсь о том, что в квартире у меня бардак (впрочем, меня это вообще никогда не заботит); единственное, о чем я думаю, – это куда я, черт возьми, сунула новую пачку презервативов, которую купила несколько дней назад, но, кажется, так и не убрала на место. А еще о том, почему мы должны тратить драгоценное время на ее поиски.

Мы останавливаемся у тяжелых входных дверей в здание, я ввожу код, и, спотыкаясь, мы наконец вваливаемся внутрь, целуясь и лаская друг друга без остановки. Когда он спотыкается и мы оба чуть не падаем, я хихикаю и вслепую нащупываю кнопку вызова лифта. Пока лифт едет на одиннадцатый этаж, я снова вся растворяюсь в Гарри. Его руки соскальзывают с моих бедер, и, притягивая меня к себе, он с силой сжимает мои ягодицы; я выгибаюсь и целую его, а он издает низкий стон.

Лифт пищит, двери открываются – мы приехали.

Мы с Гарри, пошатываясь, выходим: он специально пристраивается позади меня, чтобы я вела его за собой к двери своей квартиры. Одной рукой он обнимает меня за талию и покрывает поцелуями мои щеки и шею, отодвигая мешающие волосы. Я хихикаю, но не жалуюсь – еще бы мне жаловаться! – и пытаюсь нащупать в сумке ключи от квартиры. У меня там помада (я накрасила губы, но Гарри наверняка уже все сцеловал) и телефон, на который я ни разу за весь вечер не удосужилась взглянуть.

Его рука соскальзывает с моей талии и лезет ко мне в джинсы, когда я слышу:

– Софи…

Это голос Талли. Она здесь, прямо передо мной, и меня словно обдают холодной водой. Я резко выпрямляюсь и отстраняюсь от Гарри, который тут же убирает руку. Мы оба замираем на месте.

У меня сердце сжимается – но не оттого, что меня застукали с парнем, который засунул руку мне в штаны.

Талли мнется неподалеку: лицо у нее опухло, глаза покраснели, рядом с ней стоят чемодан, спортивный баул и дамская сумочка, а еще – набитый вещами до отказа рюкзак. У меня дома – моя лучшая подруга. И это ужасное чувство – кажется, я знаю, почему она здесь.

Глава 30

Сэм и Талли начали встречаться вскоре после того, как мы с ней окончили университет. Сэм старше нас года на два, и в то время он уже работал веб-дизайнером, а затем перешел в геймдев. Они познакомились на работе: он подал заявление об увольнении за несколько дней до того, как она приступила к работе, и какое-то время доделывал неоконченные проекты.

Талли всегда нравилось думать, что это была судьба. Они с Сэмом постоянно подчеркивали, что все произошло как в сказке и что их встреча была «предопределена».

Талли считает Сэма умным и глубоким человеком, говорит, что ему интересно, как устроен мир, и что у него по любому вопросу есть собственное мнение. Ему нравится уделять время своим хобби, а ей нравится, как он предан делу и как прагматично подходит к жизни.

Она явно видит в нем что-то особенное – не зря же встречается с ним последние четыре года или около того.

А мне Сэм кажется в какой-то степени женоненавистником (и это я еще мягко высказалась: он из тех засранцев, которые ни за что не скажут вслух нечто «неподобающее», но сделают все, чтобы донести, что именно они о вас думают).

Он лентяй и, скажем так, маменькин сынок: не то чтобы криворукий или пассивный, он все прекрасно умеет делать сам, просто в какой-то момент решил, что это ему не нужно. Он выезжает на энергичности Талли: она любит, чтобы все было по ее правилам, поэтому ей проще и комфортнее все сделать самой, контролируя процесс и результат. Сэм очень много разглагольствует о своей работе, о своей жизни и о своих друзьях, но очень мало считается с собеседником. В лучшем случае он дежурно спросит вас, как дела, а потом выдает длиннющий монолог о каком-нибудь ничем не примечательном событии из своей жизни.

Я могла бы еще долго рассказывать, почему мне не нравится Сэм.

Но я не буду. Ни Лене, ни Фрэнки, ни членам моей семьи – потому что Талли моя лучшая подруга и она выбрала именно этого мужчину.

Несомненно, он готовит потрясающую вегетарианскую лазанью и не скупится на подарки для Талли, потому что (по его же словам) он заметил, что «подарки – это ее язык любви», и знает, что она сама никогда так себя не побалует. И кстати, он хорошо поет и играет на пианино – но мы что, живем в эпоху Регентства? Может, двести лет назад жениха и выбирали по мастерству игры на музыкальных инструментах. Не смешите меня.