Притворная дама его величества

— Наверное, грех, — согласился король. — Жаль, что нет кардинала дю Муасси, он бы подискутировал с вами… Он лицо духовное, ему ни к чему знать, что нынче носят придворные дамы… Но греха в этом нет. Как мне кажется. А вы как считаете, друг мой Гастон?

Друг Гастон был слегка рассеян. Он почти не слушал наш разговор, или у меня сложилось такое впечатление.

Вот где сложнее, вот где мой опыт не стоит почти ничего. Даже если бы в прошлой жизни я не торговала шмотьем, а была сотрудником органов, мне это ничем бы не помогло. Эти люди заодно, я о них ничего не знаю, я даже помощи попросить не могу ни у кого. 

— Грешница девица де Аллеран или блаженная, — пожал маркиз плечами, — не мне судить. Вы видели, ваше величество, как улыбнулась ей королева?

Да? А кто еще это видел и понял? Напрасно я медлила и не сделала из дворца ноги. Подставила и себя, и ее. 

— Вы видите ее величество чаще, чем я, — развел руками король и отложил игрушку в сторону. — Что же, Гастон, ее улыбки так редки, что вас одна удивила?

Король поднялся. И все же он был в хорошем расположении духа, если только в это расположение его не приводила мысль о моей скорой казни.

— Знаете, мадемуазель… — протянул король, остановившись напротив меня. Сердце мое проворно шлепнулось в живот и затем скрылось в пятках, а вот шея похолодела и зачесалась, выбирая — топор или петля. — Мне не нравится герцогиня де Бри, впрочем, вы по прошлой беседе, думаю, это поняли… Она не нравится и маркизу, а его мнение я ценю. Но в вас есть что-то, что я никак не пойму. Вы могли бы обмануть кардинала, могли заморочить Гастона, могли запутать меня, но вряд ли — ее величество. Она слишком чиста и искренна, чтобы чужая ложь причинила ей вред.

Ой, мальчик, как ты наивен. Твоя супруга, которую ты видишь, как я понимаю, только на этих балах, умна не по годам. Но где-то ты прав — она умеет читать людей, иначе бы по церковным углам не пряталась. Я тоже хотела бы спрятаться, как я ее понимаю. А себя я не понимаю, я поступила неосмотрительно, глупо, тупо, по-идиотски, и поэтому я сейчас перед вами и черт его знает, чем этот разговор для меня кончится.

— Я возвожу вас в чин придворной дамы, — объявил король абсолютно без предисловий и всякой торжественности. — Кого еще, как ни ту, кого встретила ее величество в церкви. Для всех прочих дам ее величество в исповедальне — лишний повод обойти дом господень стороной. 

Мне надо было что-то сделать, наверное? Присесть в поклоне, поблагодарить? Но я так и застыла, спасибо что не хлопала ртом. И как-то запоздало услышала, как Гастон вышел.

Да? Ситуация выходит из-под контроля, если она хоть когда под этим контролем была. Кажется, я получила какие-то плюшки, но что с ними делать и не смахивают ли они подозрительно на пресловутый бесплатный сыр?

— То, что вас отличает, — король вернулся на свое место и сел, — от них, — он неопределенно махнул рукой, — доброта. Добрые люди тянутся в дом господень. Спросите меня, когда в последний раз там был я…

Какие разговоры. Что он от меня хочет? Жертвоприношения, вот и я против воли попала в политические жернова. Был у меня выбор? Да, в общем-то, нет. Или я его упустила еще тогда, когда решила — не сбегу сейчас, сбегу позже.

Не успела. Не захотела. Тянула резину, о чем-то думала. Да ни о чем я не думала, пригрелась и разомлела.

— Я не хотела бы, чтобы вы заблуждались на мой счет, ваше величество. — Лучше открыться самой, чем донесут, если уже не успели. — За все, что мои девушки шьют, я беру деньги.

— Если бы вы не брали, я счел бы вас не блаженной, а сумасшедшей! — заливисто расхохотался король, и я тоже не смогла удержаться от искренней улыбки. — София приехала сюда испуганным замерзшим ребенком, и я видел ее всего несколько раз… до этого дня. Когда встречал ее по приезде, потом на свадьбе, несколько раз — на балах. Она и появляется не на каждом. Я позволяю ей. Мне жаль ее.

Он снова поднялся, отошел к окну, и я видела теперь его прямую спину, напряженную чуть больше, чем следовало бы. Ну, это мне было понятно, я знала, что, несмотря на формальный брак, супруги между собой могли почти не общаться, демонстрируя себя как пару лишь для придворных и подданных. Что-то короля беспокоило. Он заговорил о королеве, у него мысли заняты ей, коль скоро сегодня все-таки день, когда они пообщались.

— Это был политический брак. И я ничего не могу для нее сделать. Маркиз… Гастон уделяет ей больше внимания, ее величество доверяет ему, но у него не так много времени, чтобы быть с ней постоянно рядом. Я прошу вас, девица де Аллеран, прошу не как король, как растерянный муж, который не муж пока вовсе…

Он обернулся, и я вдруг поняла, что король намного моложе, чем я представила себе изначально. Господи, ему вряд ли больше семнадцати лет! Он сам еще просто мальчишка!

— Я хочу, чтобы ей не было так одиноко. Мне кажется, она будет рада видеть вас рядом с собой. Вы были с ней откровенны и очень добры.