Приусадебное убийство

Появились разбуженные шумом детективы. Мирослава сразу же отправила Мориса к Пальчиковой за номером телефона доктора Кольцова.

Петр Васильевич прибыл раньше «Скорой». Осмотрев Торнавского, поднял голову:

— У него сломана ключица и разбита голова. Я оказал первую помощь, но его нужно срочно везти в больницу.

Разбуженный Валевский — мрачный, небритый, в помятом костюме — автоматически выполнял свои обязанности: спустился вниз, встретил полицию и «Скорую». Потом путался под ногами, бормоча, что Лесневская наверняка сбежала и вот убила хозяина. Доктор сделал ему успокоительный укол и при помощи Татьяны уложил старика в постель.

Когда Олега Павловича увезли, полиция приступила к осмотру места преступления и допросу свидетелей. Поскольку Константин Торнавский так и не появился, его пошли искать и обнаружили крепко спящим в собственной постели. Мишустин-старший с трудом разбудил его и сообщил о приезде полиции.

— Какая еще полиция? — Константин никак не хотел вставать.

— Вашего дядю чуть не убили, — сказал Дмитрий Егорович.

— Дядю? — вяло переспросил Константин. — Но зачем?

— Полиция как раз это и пытается выяснить. Ради бога, просыпайтесь. — Мишустин встряхнул Торнавского.

Тот был вял и беспомощен, как тряпичная кукла.

Вошел один из полицейских, спросил:

— Что с ним?

— Не знаю, — ответил Мишустин. — По-моему, он сейчас снова заснет.

Появился следователь. Взглянув на Торнавского, велел позвать доктора и, оставив одного из полицейских присматривать за племянником потерпевшего, ушел в гостиную. Там снова собрали всех, а потом по одному стали вызывать в другую комнату и допрашивать.

— Что будем говорить? — тихо спросил Морис Мирославу.

— Правду.

— И ничего, кроме правды, — грустно уточнил он.

— Ты будешь кратко отвечать на вопросы, стараясь говорить как можно меньше.

— Я могу сказать, что плохо понимаю по-русски, — хмыкнул Миндаугас.

— Этот номер у тебя не пройдет.

— Почему? — сделал он невинные глаза.

— Потому что у тебя есть разрешение на работу в сфере, где без русского тебе никак.

— Вы уверены, что полиция об этом знает?

— А ты думаешь, что там работают идиоты?

— Нет, конечно…

— Короче, ты будешь кратко отвечать на вопросы и ссылаться на меня, я глава агентства, ты мой секретарь.

— Понятно, «я сидера и морчара, будто дера не моя», — пробормотал он детскую дразнилку.

— Вот-вот, — удовлетворенно кивнула Мирослава.

Ее вызвали раньше, чем Мориса, и она постаралась сразу расставить все точки над «и».

Крупный коренастый следователь представился:

— Ужгородцев Андрей Семенович.

— Мирослава Игоревна Волгина, частный детектив.

Осмотрев ее лицензию и остальные документы, а также получив все разъяснения, следователь извинился и ненадолго отлучился. Мирослава предположила, что он распорядился узнать о ней по своим каналам.

Вернувшись, Ужгородцев насмешливо спросил:

— Что же вы, коллега, находясь при исполнении, допустили совершение нового преступления?

— Мы расследуем гибель Марианны Валевской, — сухо ответила она.

— И вы считаете, что эти два преступления не связаны? — усмехнулся следователь.

— Не знаю, — честно ответила Волгина. — Но предполагаю, что связаны.

— Ага, значит, вы предполагаете?

Она кивнула.

— А подозреваемые есть?

— А у вас?

— Вообще-то, спрашиваю я — это раз. Во-вторых, вы были здесь, а я нет.

— Резонно, — согласилась Мирослава, — но пока у меня подозреваемых нет. А у вас?

— У нас? — переспросил он насмешливо. — У нас есть.

— И кто же, если не секрет?

— Константин Торнавский.

— Зачем ему убивать дядю?

— Затем, чтобы захапать наследство. Ведь завтра дядюшка собирался составить завещание.

— Но Константин — его единственный наследник.

— Не знаю, не знаю, может, Торнавский собирался отписать все своему несостоявшемуся тестю? — хмыкнул следователь.

— Не говорите глупостей, — отмахнулась от его гипотезы Волгина.

— А вы следите за речью, — обиделся тот. — Я все-таки при исполнении.

Извиняться Мирослава не стала, вместо этого спросила:

— А Сашу теперь отпустят?

— С какой радости?

— Насколько я понимаю, вы собираетесь забрать Константина. Так?

— Ну, — кивнул он.

— Тогда с Лесневской подозрение можно снять.

— Может, у них сговор?!

— Да ладно…

— У этой вашей Саши характер ядовитого шершня.

— Ужалила, что ли? — миролюбиво спросила Волгина.

— Не то слово.

— А почему вы решили, что Саша причастна к гибели Марианны?

— Так туфля ее была обнаружена на месте преступления.

— Насколько мне известно, Лесневская заявила, что она ходила в других туфлях, а эти давно лежали в шкафу.

— Мало ли что она заявила! А свидетели говорят другое.

— Валевский?

Следователь молчал.

— Но он был зол на Александру из-за того, что она часто ссорилась с его дочерью. И вообще, старик не в себе.

— Не только он утверждает, что Лесневская была в этот день именно в этих туфлях.

— А кто еще?

— Например, Снегурченко.

— А еще?

— Послушайте, коллега, вам не кажется, что вы задаете слишком много вопросов?

— Кажется. Но в нашем деле, коллега, — проговорила она, точно копируя интонацию визави, — иначе нельзя.

— Черт вас побери!

Она протянула руку через стол и быстро накрыла ею руку следователя.

— Вы что себе…