Приусадебное убийство

— Ну отчего же не могу. Я же выросла не только без отца, но и без матери.

— Простите. — Морис совсем забыл, что Мирослава в двухлетнем возрасте лишилась родителей и ее растили бабушка и дедушка.

— Ничего. Может, ты и прав, я этого не знаю… Ведь деда я воспринимала как отца, — проговорила она задумчиво.

— Но мы не будем ссориться? — Миндаугас подошел к ней сзади и примирительно уткнулся носом в ее плечо.

— Не будем, — согласилась она, тронутая его таким домашним жестом. — Тем более что мне нужно кое-что тебе рассказать.

— Что?

— Пойдем на балкон, ладно?

Они вышли на балкон, и она забралась с ногами на облюбованный ею диванчик. Морис расположился рядом в кресле, и Мирослава рассказала ему о разговоре с Сашей, о неведомых доселе анонимных письмах.

— Странно, что Константин не упомянул о них ни разу.

— Странно, — согласилась Мирослава.

— А Саша не могла все придумать?

— Не похоже, — ответила Волгина. — Я хочу, чтобы завтра ты поговорил с Пальчиковой…

— Вы думаете, Татьяна Георгиевна могла написать эти письма?

— Всякое может быть… Допустим, она хотела, чтобы Константин был рядом с дядей на момент принятия тем серьезных решений.

— Если честно, мне как-то в это не верится, — с сомнением произнес Морис.

— Мне тоже, но прояснить ситуацию все равно нужно.

Глава 15

Миндаугас решил поговорить с Пальчиковой сразу после завтрака.

— Доброе утро, Татьяна Георгиевна! — поприветствовал он женщину, войдя на кухню.

— Доброе, — обронила она. — Что-нибудь не так с завтраком?

— Ну что вы, завтрак, как всегда, изумителен.

— Вы мне льстите.

— Ничуть. Но у меня к вам серьезный разговор.

— Что-нибудь открылось? — Татьяна встревожилась.

— Не то чтобы… Скажите, вы когда-нибудь писали письма Константину Торнавскому?

— Не помню. — Она пожала плечами. — Может, и писала, когда он маленький куда-то уезжал с дядей, а мне слал открытки.

— Нет, меня интересует, не писали ли вы ему в этом году?

— В этом? — искренне удивилась она. — В этом — нет, с какой стати?

Морис был практически уверен, что женщина не лжет. Вряд ли она была такой хорошей актрисой. И все же он спросил:

— Может быть, вы считали, что Константин должен находиться в поместье в связи с болезнью дяди, а потом и в связи с его намерением жениться?

— Это не мое дело, — сухо ответила Пальчикова.

— Вами могло двигать желание помочь ему…

— Да я для Костика все сделаю! — горячо воскликнула женщина. — Но лезть в их с дядей отношения никогда не стану.

— Вы не волнуйтесь так, Татьяна Георгиевна. — Морис осторожно дотронулся до руки женщины. — Просто кто-то написал Константину анонимные письма…

— И они как-то навредили ему? — осторожно спросила Пальчикова.

— Нельзя сказать однозначно, навредили или нет, но они заставили его и Сашу присутствовать в доме во время совершения преступления.

— Чтобы, значит, все на кого-то из них свалить? — Татьяна испуганно прижала руку к горлу.

Морис кивнул.

— Вот оно что! — выдохнула женщина.

— У вас нет предположений, кто бы их мог написать?

— Просто ума не приложу…

— А вы подумайте. Может, какие-то мысли придут в голову.

— Я подумаю, — пообещала Пальчикова.

— Татьяна Георгиевна, — спросил он неожиданно для нее. — Как вы думаете, было ли у племянника желание избавиться от дяди?

— Нет!

— А наследство?

— Это все глупости!

— Ну почему же… Сначала погибает девушка, на которой дядя собирался жениться…

— Таких девушек могло появиться еще сто! — запальчиво произнесла она.

— Вот именно. Он тоже приходит к такому мнению и понимает, что наследство получит, лишь избавившись от дяди.

— Скажите, — неожиданно спросила она. — У вас есть отец?

— Да, — несколько удивленно ответил он.

— Вы могли бы убить его из-за наследства?

— Мой отец может оставить мне в наследство только доброе имя…

— А если бы он был богатым, вы бы убили его?

— Конечно, нет.

— Вот для Кости его дядя и был отцом, который его воспитал. Они друг в друге души не чаяли.

Морис молчал и задумчиво глядел куда-то мимо разволновавшейся женщины.

Она не выдержала.

— Вы, конечно, простите меня, но не пойму я, то вы хотите Костю защитить, то навешиваете на него всех собак. Что же это такое? Объясните мне!

— Работа у нас такая. Мы должны проверить все версии, чтобы найти преступника.

Морис посмотрел на насупленное лицо Пальчиковой.

— Татьяна Георгиевна, я прошу вас не принимать все так близко к сердцу.

— Да как же не принимать! — воскликнула она горячо. — Костик мне как родной! Вы вот сами верите, что он дядю убить хотел?!

— Нет, — ответил Миндаугас честно.

— И на том спасибо, — вздохнула она и отвернулась.

— Но проверить, повторюсь, мы должны все версии.

— Проверяйте, — ответила Татьяна, не оборачиваясь.

Миндаугас был не в восторге оттого, что нечаянно обидел женщину, которая была ему глубоко симпатична, но не задать ей все эти вопросы он просто не мог. Медленно шагая по коридору, Морис пытался извлечь из услышанного хоть какую-то информацию, но, похоже, ее там не было…

Неожиданно за спиной детектива раздались шаги, кто-то робко дотронулся до его рукава. Морис обернулся и увидел Настю.

— Ах, это вы…

Она приложила указательный палец к губам.