Привал на Эльбе

— Негодяй! — шлепнула Эрна Курца по руке.

— Я бы мог дать сдачу, но сегодня суббота, поминают родителей. Царство небесное вашей маме! — довольный своей остротой, осклабился Курц во весь рот.

— Хам! — крикнула Эрна ему вслед.

— Не тратьте слов, — сказал Михаил. — Лучший ответ хаму— молчание.

— Мы с вами где-то встречались, — пристально посмотрела Эрна на Михаила.

— В вашем доме, — напомнил ей Михаил и пригласил Эрну за свой стол.

Он смотрел на нее и радовался, что разговор при первой встрече о самодеятельном искусстве пошел впрок. Девушка казалась теперь совсем другой. Стала полней и румянее. Только косметика как-то резала глаза Михаила. В косы, собранные в пучок на макушке, вплетены чужие волосы. Не нравилась ему и окраска бровей: волосы светло-русые, а брови смоляные.

Эрна с увлечением стала рассказывать, как в своей деревне она создавала кружок. Трудно было. Многие боялись, выжидали чего-то после прихода советских частей. Для начала с помощью коммуниста из сельского комитета организовали хоровой кружок из шести человек, потом хор вырос до сорока голосов. Сначала пели только знакомые песни, затем получили ноты романсов, арий.

— Когда мы подготовили первый концерт, это было чудо! Из соседних сел повалил народ. Меня стали называть маэстро. А сюда приехала на олимпиаду.

— Это я знаю. Вы остаетесь на семинар руководителей художественной самодеятельности?

— А как же. Сегодня уже занимались. Такие опытные музыканты проводили уроки. Мы остались очень довольны. Не знаем, кого и благодарить за организацию семинара.

— Вальтера, — подсказал Михаил. — Его дело.

— Вальтер заслуживает поцелуя, — улыбнулась Эрна. — Но он сказал, что семинар организован по предложению какого-то капитана Елизарова из комендатуры. — Она не знала фамилии Михаила. — Мы, девушки, решили после окончания семинара поднести ему цветы.

— Не советую, — сказал Михаил. — Он не любит подарки.

— А что он любит?

— Он любит, чтобы хорошо занимались.

К столу подошел Тахав. Эрна еле узнала знакомого старшину, она ни разу не видела его в штатском. На нем был темно-синий костюм, шелковая рубашка, блестел серебристыми нитями широкий галстук.

— Рай нашей жизни — встреча со знакомой девушкой, — проявил свое красноречие джигит с реки Белой, протянув руку Эрне. — Здоровы ли вы? Легко ли на сердце? Наша рука легкая. Сказали тогда — станете актрисой, и вот…

— Я уже благодарила капитана, — улыбалась Эрна. — Признательна всем вам за пожелание добра. Очень часто вспоминала вас после первой встречи. А вы вспоминали меня?

— Каждую минуту, — подхватил Тахав. — Все, что было в моей груди, я передал моей тайной тетради, хотел писать письма — адреса не знал.

Шутя и хвастаясь, Тахав открыл свою душу. Хотел или не хотел, но что было в груди, вырвалось:

— Самое большое счастье — встретить друга, которого сердце хочет. — Он положил руку на грудь.

Подошел Вальтер. Он учтиво спросил, желает ли Эрна Эльстер ехать вместе с участниками концерта или посидит в кафе. Эрна поблагодарила Вальтера за внимание и сказала, что она хочет побыть с советскими друзьями. Вальтер проводил молодых исполнителей и посоветовался с Михаилом, не стоит ли побеседовать с шумной ватагой о поведении в кафе.

— Намерение хорошее, — сказал Михаил, — смрад надо выветривать. Но здесь, в кафе, беседы проводить не стоит. Надо работать с ними на предприятиях.

— Там их не затянешь, — пожаловался Вальтер.

— Надо приглашать хороших беседчиков, устраивать вот такие концерты. Видали, как аплодировали? Надо и их втягивать в кружки. А сейчас просто поговорите с ними, зацепитесь за стычку того парня с Эрной.

Вальтер пошел на переговоры. Он не знал, что за гусь тот парень, не знал и его друзей, их прошлое и настоящее. Город большой — не познакомишься с каждым. Но те знали Вальтера, ставшего вожаком молодежи, и возненавидели его. Особенно злобен был Курц. Если не погибла бы свастика, Курц наверняка был бы воеводой «Гитлерюгенда». А теперь какой-то радиомонтер Вальтер руководит молодежью города. Но Курц враждовал хитро, умел обходить подводные камни. Открыто он не выступал ни против мероприятий советской комендатуры, ни против новых немецких руководителей, но если где нужно было подрезать авторитет вожака молодежи, он натравливал своих друзей. Они прозвали Вальтера «Мелкозубкой», и эта кличка стала разноситься по городу.

— Добрый вечер, — приветствовал Вальтер своих сверстников. — Понравился вам концерт?

Курц незаметно мигнул рыжему. Тот ответил:

— Есть замечания. Постойте немного. Вот закончим свою программу смеха — ответим.

Курц вел эту программу каверзными вопросами:

— Что делать, чтобы не скучно было?

— Привести в кафе какого-нибудь иуду и взять дубинку, — отвечал рыжий.

— Это фашистское веселье устарело, — возразил Курц. — Чтобы было весело, надо напоить допьяна друга, у которого красивая жена.

Собутыльники одобрительно ухмылялись.

— А что сделать, чтобы бесплатно гулять в кафе? — опять спросил Курц.

— Поступить в официанты.