Приватный танец. Часть 2

Не обращая внимания на мои протесты, он придвигается ближе. Охваченный страстью взгляд блуждает по телу, сбивчивое и порывистое, его дыхание эхом отдается внутри меня. Я сжимаю, стискиваю себя в объятиях, не желая разоблачаться перед ним. Этого стоило ожидать! Странно, что он до сих пор не предпринял попыток.

– Не бойся, – убеждает он, хотя весь его облик говорит об обратном.

Я отрицательно машу головой, и тогда руки его, преодолевая сопротивление, мягко и настойчиво обхватывают мои запястья. Разводят в стороны…

Я всхлипываю, грудь подрагивает в такт дыханию. Утоляя свое любопытство, он изучает моё тело! Взгляд его, ненасытный и жаждущий, путешествует вниз, от шеи, вокруг упругих холмиков, к животу…

Я отворачиваюсь, зажмуриваю глаза, ожидая, когда он позволит себе больше. Я всё равно не сумею противостоять ему! Пускай сделает всё быстро…

– Ты очень красивая, – шепчет он, нависая сверху тяжелой тенью, – такая нежная.

Его пальцы, словно браслеты, смыкаются на запястьях! Он наклоняется так низко, что ткань его рубашки касается голой груди. Я вздрагиваю, непроизвольно подаваясь вперёд. Кажется, еще секунда, и губы, горячие и жадные, вопьются в меня…

– Как бы мне хотелось раздеть тебя полностью, – его сдавленный шепот звучит в миллиметре, опаляя мочку горячим дыханием. – Только боюсь, что тогда не сумею сдержаться. А ведь я обещал!

Он отстраняется также резко, выпуская меня, и вставая с постели. Матрас пружинит. Напряжение спадает, но я продолжаю лежать, раскинув руки в стороны. И только, когда он покидает комнату, нащупываю скомканную в изножье простынь.

Глава 15

Измученная бессонницей, я забылась лишь под утро, предусмотрительно натянув блузку и джинсы. Однако других визитеров не случилось. И, когда я нехотя открываю глаза, за окном уже день.

– Эй, подъем! – бодрый голос лучше любого будильника выдергивает меня из глубокого сна. – Давай, давай, времени мало!

Я рассеянно собираю по комнате остатки своей одежды.

– Можно мне хотя бы в туалет? – произношу жалобно.

Он раздраженно кивает. За пару минут я умудряюсь привести себя в порядок. Стягиваю непослушные волосы резинкой, прополаскиваю рот, умываюсь. «Куда меня? К Олегу?» – эта мысль томительным предвкушением отзывается в груди. И, стряхнув остатки сна, я выхожу наружу.

– Идём! – он кивает в сторону двери.

Знакомое, видавшее виды авто, уже ждет у ворот. «Доберман» вынимает из кармана тряпку, и я испуганно отступаю назад! Однако вопреки опасениям, это не мешок, а всего лишь шарф.

– Давай-ка без фокусов! – устало фыркает он.

Я послушно стою, ожидая, пока скользкая ткань ни лишит меня обзора. Он закрепляет шарф на затылке и помогает мне сесть. Дверца захлопывается. И я, нащупывая рукой траекторию, придвигаюсь ближе к окну:

– А куда мы едем?

– Помалкивай, иначе рот заклею, – говорит «доберман». Кажется, я начинаю различать их голоса.

– А лучше давай я ей членом заткну? – предлагает «бульдог».

Но его вариант, не найдя одобрения, повисает в воздухе…

Ровная дорога кончается, и машина, подпрыгивая на кочках, мчится куда-то по грунтовке. Мы едем долго! И пальцы сводит судорогой от напряжения, когда я пытаюсь удержаться на месте.

Эта поездка кажется мне бесконечной! С закрытыми глазами я быстро теряю ориентацию в пространстве. И качка только усиливает дискомфорт! Еще немного, и меня стошнит…

Проходит добрых полчаса, пока наш «гоночный болид» наконец тормозит.

– На выход! – слышу я и с трудом выбираюсь наружу.

Сильные руки подхватывают, направляя. Прохладный свежий воздух щекочет легкие. Я сглатываю, прогоняя прочь подступившую тошноту. С каждым вздохом в голове проясняется. Органы чувств обретают работоспособность, и моих ушей достигают звуки леса. Пение птиц, шелест листвы под ногами…

И вдруг сознание, точно иглой, пронзает мысль: «не будет никакой передачи, и встречи не будет». Ответ очевиден! Они привезли меня сюда, чтобы убить…

Я делаю еще пару шагов, а после, улучив момент, когда хватка на плече ослабевает, сдергиваю повязку с лица и бросаюсь прочь!

– Ну, бля! – слышится сзади.

Он настигает меня в два счёта, и, хватая, прижимает к себе. Я бьюсь, как рыба, в этих смертельных объятиях! Цепкие пальцы сдавливают горло, а вторая рука проникает между бедер.

– Потискать тебя на прощание? – выдыхает он, возбуждаясь, и трется колючей щекой, царапая кожу.

Я сжимаю колени, верчусь, непроизвольно массируя бедрами его пах.

– Да! Вот так, детка! – шепчет он, прижимая меня к себе.

Он ласкает меня торопливо и жадно. Словно желая насытиться впрок! Пальцы больно сдавливают затвердевшие от холода соски. А зубы, вонзившись, прикусывают шею. Он рычит, просовывая ладонь под джинсы, раздвигая пальцами ягодицы, прижимаясь восставшим членом…

– Толян, отбой! – командует «доберман», когда от нежелательной близости меня отделяет лишь пару шагов.

«Бульдог» отстраняется, и я слышу, как гравий хрустит под колесами чьей-то машины. Незнакомый серебристый пикап тормозит неподалеку. Обозленный его появлением, «бульдог» толкает меня в спину:

– Пошла, сука!