Приватный танец. Часть 2

Они остаются стоять, глядя мне вслед. А я иду, осторожно ступая, стараясь не угодить напоследок в какую-нибудь яму. «Куда я иду? Зачем? Какая разница… Только что я простилась с жизнью, почти смирилась с неизбежным изнасилованием. Хуже не будет!».

Взобравшись на пригорок, и окончательно перепачкав туфли, я слышу, как дверца щелкает, открываясь. Поднимаю глаза и вижу… Олега! Он не выходит наружу, а лишь опустив окно, кричит мне:

– В машину, быстро!

Еще не веря своему счастью, я порываюсь подбежать, просунуть голову внутрь салона, прижаться губами… Но взгляд его, суровый и непреклонный, останавливает меня! Я спешно обегаю машину вокруг, и, оказавшись по правую руку от него, перевожу дух.

Мы выезжаем на трассу, и Олег прибавляет газу. Я не решаюсь заговорить, бросая робкие взгляды в его сторону. Суровый профиль на фоне бокового стекла неподвижен, сосредоточенный взгляд устремлен вдаль. Он будто и не видит меня…

Когда снаружи, заставляя снизить скорость, возникают городские высотки, я наконец прерываю молчание:

– Олег…

– Не сейчас! – обрывает он.

Повинуясь, я молчу, наблюдая, как за окном проступает знакомый пейзаж. Он тормозит у подъезда. Не глушит мотор, а ждет, точно таксист, когда я покину салон.

– Олег! – вопросительно, в недоумении, я касаюсь его плеча.

– Я сказал тебе, не сейчас! – эта фраза звучит, как удар кулаком по столу, заставляя меня отпрянуть.

На глаза наворачиваются слёзы! И я спешу выбраться из этой незнакомой машины. Он не останавливает меня, когда я иду к подъезду, не кричит вслед, когда, открывая дверь, захожу внутрь.

А я не оглядываюсь! Бегу вверх по лестнице, не давая себе возможности передохнуть и осмыслить… Боясь, что не сумею сдержаться и разрыдаюсь прямо здесь.

Дверь открывает мама.

– Марина! – всплеснув руками, она обрушивает на меня шквал неуместных вопросов.

Я слушаю вполуха, и, сбросив грязные туфли, устремляюсь в свою комнату.

– Где ты была? Марат сказал, что ты уехала. Я звонила Андрею, он не в курсе! Объясни, наконец, что происходит?

Она хватает меня за плечо, но одергивает руку, стоит мне обернуться.

– Что случилось? – повторяет мама.

– Не сейчас, – отзываюсь я, минуя коридор.

Прохожу в спальню, не зажигая свет, сажусь на кровать. В сумочке лежит нетронутый телефон, зарядка на исходе. Но я успеваю набрать сообщение: «Марат, я дома. Всё хорошо». В боковом кармане, выглядывая наружу, горьким напоминанием, маячит загранпаспорт. Хочется вытащить его и порвать!

Я бросаю сумку на пол, опрокидываюсь на постель. «Я дома! Дома! Дома! Разве не это сейчас – самое главное?».

Глава 16

Стоит мне задремать, как телефон, растрачивая последний заряд, начинает жужжать. Я хватаю его, но радость обрывается! «Маринка» – извещает он и гаснет. Включив зарядное устройство, я решаюсь перезвонить подруге. Возможно, разговор ни о чём отвлечёт меня от грустных мыслей.

– Марин, ты сидишь? – вместо приветствия выпаливает она.

– Я лежу, – лениво отзываюсь я.

– Это даже лучше! – заключает подруга, голос её звучит взволнованно, – Только представь себе! Звонила Любка. Власть меняется! Ну, что за беспредел? Привыкнешь к одному, приходит другой!

Она продолжает болтать, и телефон, наэлектризованный её голосом, раскаляется в руке.

– Подожди, ты о чём? – кажется, я заплутала в череде вздохов и междометий.

– Ну, я же говорю тебе! У нас новый директор. И кто? Матвейчук! Страшное дело! Представь себе! Я и Матвейчук! В пожизненном тандеме…

– Как? Почему Матвейчук? – я сажусь на постели.

– Да кто их разберёт? Они ведь с нами не советуются!

– А… как же Косарев? – интересуюсь я осторожно.

– Ну, он теперь вообще не у дел! Говорят, уезжает куда-то, – с досадой извещает Маринка.

– Конец моей карьере, – продолжает она, – Это хуже тюрьмы! Носить ему кофе! Да, пожалуй, пора увольняться…

– Марин, я перезвоню! – бросаю я, и оставляю подругу один на один со своим «несчастьем».

Слёз больше нет. Эта новость избавляет меня от обиды. Остается лишь злость! Я вспоминаю его тон… Холодность произнесенных слов не оставляет сомнений в том, что все ложь. И фраза «я тебя люблю», теперь кажется нелепой ошибкой, обманом подсознания. Он не мог сказать такого! Мне померещилось…

«Что происходит?», – недоумеваю я, понимая, что ответ на этот вопрос есть только у одного человека…

Но его телефон молчит! Возможно, в попытке отделаться от меня, он уже сменил номер? И, обозленная, я ношусь из угла в угол, не находя себе места в пределах тесной комнатушки. «Ненавижу! Сволочь! Жестокий, безжалостный ублюдок! За что он решил наказать меня? За что? Ведь я даже не знаю, в чём моя вина!»

Телефон звонит снова. Но эмоции зашкаливают, стоит мне увидеть его номер:

– Катись ко всем чертям! Можешь не звонить мне больше! – выкрикиваю я в трубку. И замолкаю, ожидая услышать «прости», или хотя бы «прощай». Но взамен этому Олег произносит:

– Нам нужно поговорить!

Через полчаса он стоит у подъезда.

Я прыгаю на переднее сидение, перебирая в уме многочисленные вопросы, которые мучили меня накануне: «Ну же, Марина! Скажи что-нибудь! Не молчи!».

– А что… с компанией? – бросаю первое, что приходит на ум.