Приватный танец. Часть 2

Олег отвечает не сразу:

– Я должен был обанкротить её. Но не стал.

– Кто он… этот человек? – спрашиваю я тихо. Возможно, на сей раз, он соизволит объясниться?

– Неважно кто он, важно, кто я, – отвечает Олег и шумно выдыхает. – Я столько времени был у него на крючке! Шел на риск, подставлялся, надеялся, что однажды всё кончится.

– Зачем? – спрашиваю я шепотом.

Он сжимает ладонями руль, облизывает губы:

– Я был обязан ему. Своей жизнью, свободой.

Он не смотрит на меня, но, начав говорить, как будто избавляется от оков, извлекая наружу всё то, что так долго было скрыто от посторонних глаз.

– Много лет назад, когда я был таким же пацаном, как твой Марат, я сбил человека… Насмерть! Мне светила тюрьма. А он… Он отмазал меня, без труда. Сейчас я понимаю, что ему это ничего не стоило. А я заплатил сполна! Променял одну тюрьму на другую.

Я прикусываю язык. И, хотя его признание пробирает до костей, заставляю себя промолчать. «Не об этом… Сейчас не об этом!».

– А откуда он вообще взялся? – говорю я тихо, стараясь направить разговор в нужное русло, не спугнуть его внезапную, и такую долгожданную откровенность.

– Я уже не помню, – пожимает плечами Олег, – Тогда я остался один. Все отвернулись от меня! Жена слиняла в Америку, забрала сына. Отец сказал, что не станет помогать…

– У тебя есть сын? – уточняю я, боясь, что ослышалась.

– Да, – грустная улыбка касается напряженных губ, – Но он не общается со мной. Впрочем, как и я со своим отцом. Вероятно, это у нас семейное!

Олег замолкает, погруженный в свои размышления. И вдруг произносит:

– Я думал, что неуязвим. Но я ошибся! Ты – моё слабое место, моя ахиллесова пята! – в этом признании нет злости, и голос его звучит спокойно.

Он не упрекает меня, но вина, невидимым грузом ложится на плечи. Меня бьёт дрожь! Я открываю рот, в желании оправдаться. Слишком нереально, слишком неправдоподобно звучат его слова. И я не могу представить себе, что последует дальше.

Возможно, всё это – лишь предисловие к разлуке? Вот сейчас он прогонит меня и уедет навсегда! Возможно, я и, правда, виновата? Хотя бы в том, что позволила себе думать иначе…

– Прости меня! – я шмыгаю носом и смотрю в пол, старательно смаргивая настырные слезы, когда его ладонь, захватив мою, сжимает, нервно и торопливо.

– Нет! – выдыхает он, – Ты не знаешь! Ты нужна мне! Я понял это, лишь потеряв тебя.

Он подносит к губам мою руку, и я шумно всхлипываю, затихая под его ласковым взглядом.

– Ты меня не потерял!

– Но мог бы! – твердо возражает Олег, – Мне страшно даже представить, что бы случилось, рискни я отказаться!

– А что? Что ты сделал? – спрашиваю я, боясь услышать ответ. Узнать, чем он пожертвовал, чтобы вернуть меня.

Он прикрывает глаза:

– Я отдал ему «Альянс», и «Полиграф» в придачу.

– Как? – шепчу я удивленно, – И что теперь будет?

«Так вот о чем говорила Маринка», – картина в моей голове, наконец, проясняется.

– Не знаю, это уже не мое дело, – равнодушно бросает Олег, но голос выдает всю глубину его сожаления.

Мне вдруг становится невыносимо стыдно! Настолько, что хочется вернуться назад, повернуть время вспять. Ведь это всё из-за меня…

– Тебе не стоило, – бросаю я сквозь слёзы.

– Марина! – Олег улыбается, прижимает мою руку к лицу и замирает, – Ты стОишь намного больше!

Я отпускаю себя, и весь гнев, вся обида, все недопонимание, накопленные за долгое время, улетучиваются. Они выпархивают наружу, оставляя моё тело свободным! Оставляя на душе лишь то единственное, что невозможно уже изъять. Непреодолимую тягу, любовь к нему!

Не в силах сопротивляться, я прижимаюсь к широкой груди в трепетном, жарком объятии. Он берет ладонями моё лицо и торопливо покрывает поцелуями мокрые щеки, соленые губы…

– Подожди! – говорю я, отстраняясь, – Выходит, теперь ты банкрот?

Олег виновато пожимает плечами:

– Зато теперь я свободен! Да, пускай у меня осталось не много. Но достаточно, чтобы начать новую жизнь. Вместе с тобой?

Он смотрит на меня вопросительно. С надеждой…

Вот, глупый! Неужели он до сих пор не понял? Я улыбаюсь, и, отыскав его губы, выдыхаю свой запоздалый ответ.

Конец истории.