Привет, Чума

После этих слов ее накрыло. Девушка совсем забыла по какой причине тут появилась — для родителей она умерла. Умерла в двадцать один год. И не от долгой и продолжительной болезни, а сидя за компьютером, уткнувшись лицом в клавиатуру, с мышкой в правой руке и зажатой банкой «Отвертки» в левой.

«Позорище–то какое, хосподя.»

Слезы брызнули из глаз бурным потоком. Ягуар подошел и уткнулся в ее плечо своей лобастой мордой.

— Ну будет тебе, не плачь. Все тут окажутся… Не конкретно тут, конечно, но на Древе места много, всем хватит, — тихо прошептал он ей в ухо, — Хотя… ты ведь неизменная. Зацикленный мир, мдя… Ладно, пошли лучше поближе к магазинам с одеждой, а то в таком виде тебе появляться нельзя. Нигде.

Немного успокоившись, Чума пошла рвать высокую разлапистую траву, похожую на папоротник, чтобы сделать себе хоть какое–то подобие одежды.

— Тогда я так и буду тебя звать… Чума, — догнал ее голос котолака, — А меня зови Фриком.

«Это он че, издевается или взаправду? Фрик…»

Чума уставилась на котолака и ее начал пробирать нервный смешок. Вот тут–то она в первый раз и увидела, как кошаки хмурятся. Зрелище хмурого кота ее почему–то не испугало, а развеселило еще больше, напомнив старый интернетовский мем.

— Что–то не так? — привстав и нервно облизнувшись, спросил котяра.

— Не, не, все так, прости… это наверно нервное, еще не отошла просто.

— Тогда ладно. А то я уж подумал, что тебе что–то нашептали про меня.

— Откуда? — совершенно искренне удивилась Чума, — Я кроме тебя здесь и не видела еще никого.

— И то верно, — успокоился кот и шлепнулся обратно на задницу.

Перед прогулкой она все же уединилась, и наконец их небольшая компания выдвинулась. Ну как выдвинулась… Фрик шел впереди, а Чума медленно плелась следом.

Плюнув с досады в высокую траву, она задумалась о несправедливости жизни. Писаки в ее мире почему–то никогда не упоминали в романах о попаданцах, что при «воскрешении» вся посталкогольная дрянь из героя никуда не исчезает. Чуму начало мучить похмелье. Не жуткое, но и не слабое. «Отвертка» вообще коварная вещь, а она за игрой выпила аж три банки по ноль–пять.

— Совсем худо? — спросил кошак, заметив ее состояние.

Молча кивнув, Чума остановилась, и повернула голову к котолаку в ожидании чуда.

И чудо свершилось.

— Держи, — Фрик достал прямо из воздуха непрозрачную коричневую бутыль и хохотнул, — Страшилище похмельное.

Девушка пригладила волосы пятерней и с укоризной уставилась на Фрика. Который полностью проигнорировал ее негодующий взгляд и улыбнулся в ответ.

— А это что? — Чума с усилием вытащила пробку и с опаской понюхала содержимое. Пахнуло чем–то смутно знакомым.

— Пыво, лучший здешний похмелятор.

Она осторожно отхлебнула немного из бутылки…

«Обыкновенное пиво. Хотя че я вру — необыкновенное. Я такое не пила никогда. Так вот ты какое — настоящее пиво!»

— Я так понимаю, что ты все же от пьянства померла, — Фрик с интересом наблюдал за быстро меняющимся выражением лица девушки.

— Эй, а с чего это такие выводы? Довольно обидны твои слова, — напустив в голос сарказма, ответила она Фрику, когда в несколько глотков осушила бутыль до донышка. Еще и демонстративно ее потрясла, ловя ртом последние капли.

— Глядя на твои навыки в питье без посуды, выводы напрашиваются сами. Сушняк, руки трясутся, бутылку пыва убрала в пару глотков… опять же, умерла молодой. И самое главное, тебе абсолютно по́хрену, что ты голая рассекаешь в мужском обществе… Видимо ты там синячила без меры, а стыд и совесть у тебя атрофировались напрочь, — подытожил котолак и протянул ей вторую бутылку.

Чума открыла было рот, чтобы сказать что–нибудь язвительное в ответ, но также быстро его и захлопнула. Скорее всего котолак был прав — употребление «Отверток», «Вертолетов» и «Ягуаров» бесследно для организма не проходит. А она в последнее время, их потребляла регулярно, причем совершенно не задумываясь о последствиях.

* * *

По пути Фрик постоянно обнюхивал кусты вдоль тропинки, а на открытых пространствах и вовсе принимался нарезать широкие круги. На вопрос девушки, зачем он занимается пробежками, котолак с нервным видом ответил:

— Если меня увидят в твоей компании, то моей репутации придет полный пиздец. Прости за резкость, но по–другому просто не скажешь.

— С чего бы это? — удивилась Чума, — Я что, изгой?

— Хуже. Ты голая баба. А голая баба не может просто так быть голой. Она или в этот момент моется, или занимается сексом. Третьего не дано. Только вот никаких водоемов поблизости не наблюдается. Даже луж нету. Поэтому если нас кто–нибудь заметит, то и выводы сделает соответствующие. Котолак идет рядом с голой девочкой и ничего при этом не делает. Да погоняло «Импотент»… или того хуже «Педрила», ко мне приклеится на пару–тройку сотен лет как пить дать. А слухи на Фелисе разносятся очень быстро.

— Так перекинься во вторую сущность, — сдуру ляпнула Чума.