Привет эпохе

– Олег Иванович, вы зря отказываетесь, – посетовал Бовин. – Ни в одной стране не готовят так вкусно гусиную печень, как в Израиле. Очень вам рекомендую.

– Да я бы и сам не прочь отведать фуа-гра в израильском исполнении, – несколько церемонно ответил Янковский. – Но, – и он кивнул в мою сторону, – с некоторых пор в присутствии этого господина я шашлык не ем.

ПАРАД ЖВАНЕЦКОГО

Где-то в середине семидесятых командировали от «Правды Востока» меня в Севастополь для освещения военно-морского парада в честь Дня Победы. Командировка считалась очень престижной, но оказалась весьма однообразной. Конечно, сам парад моряков был зрелищем захватывающим, но длился он всего несколько часов, Остальные три дня валялся я на не горячем еще по весеннему времени морском песочке, так в незнакомом городе и пойти-то было некуда. Чтобы хоть как-то скоротать время стал по вечерам ходить в кино при доме офицеров морского флота. Однажды подхожу к кассе, а рядом с окошком висит обычный тетрадный листочек в клеточку и на нем написано: «Вечер писателя-сатирика М.Жванецкого. Цена 30 коп.» И хотя в те годы мне это имя ничего не говорило, решил пойти – все лучше, чем какую-нибудь индийскую муру смотреть и зевать в ожидании, когда нищая красавица наконец выйдет замуж за сказочно богатого принца.

Выступление сатирика состоялось на летней эстраде. Такие тогда были в любом парке: раковина-сцена и длинные ряды деревянных скамеек. Был будний вечер и народу собралось оскорбительно мало, я даже боялся, что концерт не состоится. Но в назначенное время на эстраду вышел плотный человек и уже через несколько минут покорил меня своим искрометным юмором полностью. Места на билетах не нумеровались, и я занял первый ряд, где сидел один-одинешенек. Поэтому никто не мешал проявлять эмоции, не сдерживая их. Сознаюсь, вел я себя довольно непристойно: валялся, корчась и держась за живот от смеха, по скамье, визжал в голос и вообще проявлял эмоции самым бурным образом. Что там, военно-морской парад? Вот это был парад юмора, парад Жванецкого!

Закончив выступление, Михаил Михайлович вышел на авансцену и сказал:

– Конечно, любому человеку, выступающему на эстраде, хочется видеть переполненные залы. Но я очень благодарен тем немногочисленным сегодняшним зрителям, которые сюда пришли. Вы смеялись и ваш смех – высшая для меня награда. Особенно я благодарен зрителю из первого ряда, который… – Жванецкий сделал небольшую паузу, видно, подбирая нужные слова, – который так эмоционально реагировал на мое выступление.

Полагая, что этих слов достаточно для знакомства, отправился за кулисы. Представился и мы договорились поужинать вместе в небольшом кафе Дома офицеров флота. То, что рассказал мне о себе Михаил Жванецкий, сегодня известно всей стране. Но тогда я, что называется, открыв рот, слушал его рассказ о работе в коллективе Аркадия Райкина, о той жесткой системе, которая заставляет сатирика слушать свои произведения в исполнении других людей и запрещает ему самостоятельные выступления.

В конце вечера я предложил Жванецкому подготовить добротное интервью и отправить его в «Литературную газету».

– Не опубликуют, – коротко возразил Михаил Михайлович.

– Почему это не опубликуют? – запальчиво стал я ему возражать. – Я в «литературке» печатаюсь уже несколько лет, меня там знают, еще как опубликуют.

Это была полуправда. В «Литературной газете» у меня действительно к тому времени было несколько публикаций, но вряд ли мое имя в этой авторитетной газете было хорошо известно. Впрочем, преувеличение, как известно, это ложь честного человека, а формально я говорил правду.

– Ну что ж, попробуй, – без всякого энтузиазма согласился сатирик.

Покорпев несколько дней над текстом, я отправил интервью со Жванецким в «Литературную газету». Оттуда – ни слуху, ни духу. Пытался выяснить, что происходит – никакого толку. И вдруг через полгода кто-то из приятелей звонит мне в редакцию и с восторгом рассказывает, что сегодня утром прочитал интервью со Жванецким в «литературке». Уж не знаю, что там произошло, может просто к тому времени со Жванецкого табу сняли, но только я был чрезвычайно горд, что сдержал слово и не опозорился перед этим выдающимся человеком.

МАГОМАЕВ БЕЗ ПРОПУСКА

В Ташкент на гастроли приехал Муслим Магомаев. Весь город был заклеен его афишами. Очереди у билетных касс концертного зала стояли, в полном смысле слова, круглосуточно. Поклонники толпами атаковали проходную зала, желая проникнуть за кулису и получить автограф любимого певца, а если повезет, то и на концерт остаться. Предвидя такое поломничество, директор Узбекской госфилармонии Амо Рубенович Назаров издал строжайший приказ никого без пропуска не пускать. Он вызвал всех вахтеров к себе в кабинет и, постукивая ладонью по столу, грозно предупреждал: «Ни один человек без пропуска чтоб не прошел. Исключения ни для кого быть не должно. И артисты, и осветители, и весь наш технический персонал могут пройти через проходную только при предъявлении пропуска. Вся ответственность лежит на вас»,