Привет, это я (СИ)

Малфой опустил взгляд с её лица на голую грудь под футболкой с надписью «Уизли». Соски слегка проступали через ткань, вздымаясь от дыхания и Драко решил, что с него достаточно. Он не в публичный дом пришёл. Он, мать вашу, должен был вручить козлине Поттеру приглашение на собственную свадьбу, а не лицезреть перед собой полуголую девицу за чашечкой чая в его гостиной.

— Мне пора, — Малфой со звоном поставил чашку на блюдце и встал, поправляя брюки.

Грейнджер встала следом и молча взяла в руки чашки. Она сама отнесла их на кухню и пока её ноги делали несколько этих шагов, Драко неотрывно смотрел ей вслед, не в силах оторваться от лёгкой походки на носках. Хотелось подойти сзади и резко прижать её к кухонной столешнице, чтобы она охнула от неожиданности и вцепилась пальцами в шкаф. Провести ладонью по голой коже, шлёпнуть по ягодице и погладить покрасневшее место рукой, сминая горячую кожу. Хотелось легонько взять её за горло и притянуть голову на своё плечо, упереться в тощую задницу стояком и глухо застонать прямо в проколотое ухо. Провести по серебряным колечкам языком, прикусить хрящ зубами и войти в неё, отодвинув шорты вместе с трусами. В горячую и всю мокрую, такую мокрую, что у него сведет зубы, и он кончит от двух толчков. Он трахнет её на чёртовой поттеровской кухне, вылижет её всю на журнальном столике, накажет как следует за этот нелепый видок, в котором она поимела наглость распахнуть ему дверь. Он сам её поимеет, да так сладко, что она будет слизывать его сперму со своих пальцев, пока не…

— Малфой, ты слышишь меня? — тёплые карие глаза заглядывали в ледяные серые. Гермиона стояла перед ним секунд десять, прежде, чем он удостоил её взглядом.

Он покачал головой, стряхивая с волос фантазию. Эта сука делала что-то невероятное. За два года с Асторией он не смотрел в сторону других женщин, не желал их, не думал и не собирался. Видит Мерлин, ведьмы и даже обычные маглы много раз пытались его соблазнить и прикладывали для этого гораздо больше усилий, чем эта лохматая дура в растянутой футболке Уизли. Он не повёлся ни разу, не почувствовал и крохи возбуждения или хотя бы мимолётного влечения. Его чуть не трахнула какая-то шизанутая кузина его будущей жены прямо на том приёме в Мэноре, но он не повёл и глазом, стёр пьяной стерве память и отправил домой трезветь, а ведь чисто внешне она была просто шикарна.

И вот, пожалуйста, несколько шагов по гостиной Поттера, у него уже стоит так, что хочется немедленно залезть в душ и отдрочить, как малолетка.

Нет, Грейнджер, ты так просто мою жизнь не разрушишь. Слишком многое поставлено на карту. Ты — никто и звать тебя никак. Ты не имеешь права заявляться полуголой в мою душу и крушить всё на своём пути.

Руки сжались в кулаки. Верхняя губа дрогнула от накатившего бешенства и во взгляде девушки напротив читался неподдельный испуг.

Бойся. Бойся, блять. И уёбывай из моей головы!

— Я приду в понедельник, — рыкнул Малфой и вылетел из дома Поттеров, хлопнув дверью.

Маленький Джеймс проснулся и заплакал, заставив Гермиону вихрем подняться в детскую, чтобы его успокоить.

В понедельник они и встретились. Гарри и Джинни задержались в командировке и прибыли только к девяти вечера. Гермиона стояла в прихожей и завязывала шнурки на кроссовках, когда в дверь настойчиво постучали. Отец семейства, ещё не успевший скинуть легкую ветровку, тут же дёрнул ручку и впустил в дом как всегда шикарно одетого блондина, он был предупреждён о скором визите бывшего слизеринца и не удивился, завидев серые глаза на своём пороге. Они о чём-то коротко переговорили, обменялись рукопожатиями и Малфой вручил Поттеру приглашение. Драко собирался открыть дверь и спешно уйти, расправившись со своей миссией, когда вдруг заметил Грейнджер в узких джинсах и лёгкой куртке, тоже спешащей на выход.

Спасибо, что одетая.

Девушка чмокнула в щёку Джинни, обняла Гарри и вышла сразу вслед за Малфоем, который с ней даже не удосужился поздороваться. Вот и хвалёные благородные манеры. Видимо, имеют срок годности.

Каких-то пару минут, и они бы не встретились в прихожей дома Поттеров, разминулись бы и забыли друг о друге, как о страшном сне.

Статный блондин почему-то остановился на подъездной дорожке и замер, будто изваяние. Он медлил с трансгрессией, чувствуя за своей спиной шаги стройных ног в обтягивающей ткани. Гермиона подошла к белой машине и открыла пассажирскую дверь, забрасывая в салон сумку. Она заметила стоявшего посреди двора слизеринца и невольно залюбовалась им. За семь лет он стал мужественнее, старше, даже его голос был ниже с лёгкой хрипотцой и этим французским акцентом, кружащим голову. Волосы не потеряли и капли благородного серебра в своём цвете, современная стрижка — на висках покороче по центру чуть длиннее и небрежная отросшая чёлка на бок, слегка прикрывающая высокий лоб. След его парфюма витал на подъездной дорожке и, если сделать вдох поглубже, он пролезет в легкие и отравит разум. В полной тишине пустынной улицы звякнули ключи, и дрожащий голос зачем-то спросил:

— Тебя подвезти?