Привет, это я (СИ)

Когда Гермиону проводили в примерочную, и она увидела три зефирно-воздушных одеяния, разочарованный стон вырвался из её горла, и ей с трудом удалось себя сдержать, чтобы не припасть лбом к стене и завыть, словно одичалая волчица.

Настроение совсем не подходило для подобных развлечений, да и вся эта свадебная тема уже порядком поднадоела. Казалось, вся эта кутерьма преследует её ежедневно, не давая расслабиться и забыть про подобные мероприятия.

Гермиона с трудом влезла в одно платье, самое простое из предложенных и, пожалуй, самое симпатичное. Блейз переговаривался с ней через штору, пока девушка переодевалась и с интересом разглядывала своё отражение. Лиф без бретелек полностью скрывал её скромную грудь, придавая женскому торсу мальчишеские черты. Пышная юбка с вышивкой и без излишеств, словно колокольчик болталась, повторяя движения и вызывая мучительное чувство дежавю. Бежевая лента с узорами мягко обхватывала талию и спускалась цветочным стеблем до самого подола.

Гермиона подняла рукой волосы, изображая высокую причёску, и ловко спрыгнула со специальной подставки, оставшись в чёрных ботинках на шнуровке, которые страшно любила за то, что в них летом не жарко, а зимой не холодно.

В таком наряде было самое время прыгнуть на брутальный мотоцикл и унестись в закат с татуированным байкером в очках авиаторах под задорный рок-н-ролл и крики восторженной толпы.

Видимо, придётся не только бросить пить, но и телевизор тоже лучше подарить соседям.

***

Каблуки кожаных туфель размеренно стучали по каменной брусчатке, сливаясь с гулом улицы и десятков голосов. Драко Малфой не торопясь шёл по узкой улочке, уставившись в ровную спину своей будущей невесты. Астория шла чуть впереди под руку с подружками и постоянно переговаривалась с ними, бросая редкие взгляды через плечо.

Шоппинг нисколько не вдохновлял Драко, он только отбирал силы и драгоценное время, которое можно было потратить с пользой, но в свете сложившихся событий, а особенно учитывая его поведение, отказывать своей будущей жене в чём-либо он не вознамеривался.

Ему и так из десяти взглядов выпадал лишь один ласковый, и Малфой старался во всём угодить невесте. И хотя скандала удалось избежать, это вовсе не означало, что она не обижается и не переживает. Просто у Астории была своя особенная манера показывать недовольство. Она закрывалась, уходила в себя и по долгу смотрела в одну точку, не смея даже моргнуть.

Она становилась молчаливой и задумчивой, никак не высказывая вслух своего недовольства, а на любой вопрос отвечала своё дежурное: «Всё нормально». Она страдала с достоинством, искусно скрывая эмоции даже от будущего мужа. Так её воспитали.

Но легче от этого немого упрёка не становилось. Лёгкое напряжение, повисшее между ними немного раздражало, но годы практики дали бесценный опыт, и Драко умел держать себя в руках в подобных ситуациях, и в особенности, если вина тяжким грузом сопровождала его ежедневно.

Вечно хандрить Астория не собиралась, но и абсолютное равнодушие к произошедшему тоже не могла проявлять. Браки заключались и при худших условиях, и девушка тешила сама себя мыслью о том, порядочность Драко не даст ему быть таким легкомысленным с кольцом на безымянном пальце.

Когда нервный колокольчик зазвенел от толчка двери, Драко даже не поднял глаз. Ему было глубоко наплевать в какую очередную лавку тащит его Астория, дабы купить каких-нибудь дорогих и не особенно нужных вещей. Он молча прошёлся по магазину и, завидев за красивым прилавком знакомые тёмные волосы, разбавленные сединой, и тусклые голубые глаза, он тут же узнал портниху мадам Прикер из некогда любимого магазина «Твилфитт и Таттинг».

В школьные годы, отец любил закупать здесь дорогие чёрные костюмы для себя и для своего сына, чтобы подчёркивать статус и благородное происхождение.

Мадам Прикер радостно поприветствовала гостей и сразу же накинулась на Асторию с подружками — сестрой Дафной и однокрусницей Джеммой. Малфой не стал мешать разговорам про платья и украшения, неторопливо обходя мужской зал без цели и желания что-либо купить.

Ему не хотелось пускать в голову холодные мысли о собственном поведении и некрасивом поступке, но они так и лезли, замораживая извилины и замедляя время, которое почему-то будто вовсе остановилось и тянулось смертельно медленно, будто пытаясь отсрочить приближение свадьбы.

А он хотел поскорее с этим покончить и вступить в жизнь в новом статусе. Он надеялся, что тогда все страхи отступят, ветер в голове превратиться в постоянный штиль, а глаза перестанут цеплять в толпе лохматую макушку.

У него появится слишком много новых обязательств, чтобы даже думать о подобной ерунде, и жизнь встанет на прежние рельсы.

Он искренне в это верил. Почти молился неизвестному многоликому богу, который никогда его особенно не слушал.