Привет из воспоминаний (СИ)

Кто увидит, где меня посетила ностальгия по “Карлсону”, тому пачку любимых авторских сушек :3

После такой большой части, я щитаю, можно уйти поучить наконец биологию со спокойной совестью, а не думать о следующей проде))

========== Часть 12 ==========

Тайга медленно оборачивается, кидая на сумку уже готовую к упаковке футболку. Судя по всему, Аомине в ярости: крылья носа широко раздуваются, глаза опасно сужены. Этого только не хватало. Какой чёрт, интересно, дёрнул его вернуться намного раньше именно сегодня.

— Съезжаю обратно к родителям, можешь праздновать, кажется, изначально ты хотел меня выжить, ну вот.

Дайки в три шага преодолевает разделяющее их расстояние, подходя вплотную и вглядываясь Тайге в лицо.

— Ты совсем долбанутый, Кагами?

Тайга видит, как темнеют глаза Дайки, предвещая шторм, как они сужаются ещё больше. Порох. Искра, и рванёт.

Неожиданно он хватает Кагами за предплечья и дёргает на себя, так, что они почти соприкасаются носами. Теперь Тайга может пересчитать каждую ресницу. Теперь Тайга знает, что такой Аомине намного хуже орущего и машущего кулаками. Опасность удушливой волной затапливает комнату, и Кагами буквально чувствует, как у него расширяются зрачки, когда он, раздувая крылья носа, глубоко вдыхает.

Сзади кровать, спереди Дайки — деваться некуда. Опасность щекочет ноздри и кружит голову, хочется шагнуть вперёд, впиться в плотно сжатые побелевшие губы, поддавшись желанию прыгнуть с обрыва на скалы.

Аомине смотрит ему прямо в глаза и Тайга инстинктивно чувствует, что они уже почти чёрные. Сейчас он всё поймёт, и они, наверное, подерутся, ведь только дурак не знает, от чего расширяются зрачки…

— Ну и ссыкло же ты, Кагами, — выплёвывает Дайки и отталкивает его так, что Тайга плюхается на кровать.

А, ну да, от этого тоже.

— Вали, куда хочешь, главное, больше не возвращайся, только и можешь, что сбегать!

«…Только и можешь, что сбегать».

У Тайги перед глазами с ужасающей скоростью проносятся кадры из прошлого. Дайки в соломенной шляпе с красным пятнышком на лбу; Дайки, расставляющий ловушки на жуков-оленей; Дайки, вихрем носящийся по мизерной баскетбольной площадке; Дайки, сжимающий кулаки от злости; Дайки, задорно смеющийся над Кагами, свалившимся прямо в воду; Дайки, рассказывающий о женском волейбольном клубе; Дайки, целующий его… Бесплодные поиски, записка, отъезд без прощания и переезд в Америку.

— Ах ты сволочь! Ты же всё помнишь, мразь! — Тайга буквально рычит, подскакивая, и в два прыжка добирается до Аомине, впечатывая его в стену.

Дайки шипит — наверное, это больно, но Кагами сейчас не интересует ничего, кроме красной пелены, застилающей от него комнату, и жёстких, холодных глаз напротив.

— Ты же всё помнишь, ублюдок, — говорит Тайга уже тише, но угрозы в голосе от этого только больше.

— И что ты сделаешь? — он медленно, как-то механически склоняет голову набок и растягивает рот в оскале. — Что ты сделаешь, Кагами, если так?

Хочется разбить ему губы, чтобы больше не мог их так растягивать, но нельзя, нельзя — игры через неделю, их отстранят обоих: Джефферсон не будет разбираться, с какой лестницы они так дружно упали, исключений не будет.

— Какого чёрта ты ломал всю эту комедию?!

— Тц… — Дайки отводит взгляд, а потом сбрасывает руки Кагами и отталкивает его. — Тебя не спросил.

Он разворачивается и направляется к выходу, когда Тайга вдруг слышит тихое, презрительное: «Предатель».

Кагами не верит своим ушам. Неужели это так?.. Ублюдок Аомине мгновенно превращается в обиженного и оскорблённого до глубины души мальчишку Дайки, которого совершенно незаслуженно обманули в лучших стремлениях.

Тайге хочется рассмеяться, он не знает, почему, наверное, это нервное, но обиженного мальчишку никак нельзя отпускать, кто-то из них должен сыграть роль взрослого, способного справиться со своими закидонами.

Кагами хватает Дайки за футболку, пока тот ещё не успел уйти далеко, и разворачивает одним движением, слыша, как та трещит.

— Придурок, мы переехали в Америку, я не мог больше приезжать, — хмуро говорит он прямо в немного удивлённое, но всё ещё презрительное лицо Дайки. — Я пытался дозвониться твоей матери, но ничего не получилось…

Пару секунд Аомине пристально смотрит Тайге в глаза, на его лице отражается сложный мыслительный процесс. Кажется, Дайки пытается как-то состыковать то, что он себе надумал за это время с тем, что только что сказал ему Тайга. Но получается как-то не очень. В конце концов, на его лице снова застывает холодное и презрительное выражение, и он выдаёт, собираясь снова уйти:

— В любом случае, можешь больше не бегать от меня, твоя задница останется в целости и сохранности, я не собираюсь зажимать тебя по углам, можешь расслабиться.