Привет, моя радость! или Новогоднее чудо в семье писателя

Оказавшись на последнем этаже, Константин быстро пересек вестибюль, но перед обрамленной в позолоченную раму дверью неожиданно замер. Глазок, ручка, скрученная в затейливую дизайнерскую спираль на конце, замочная скважина, нет, вот еще одна и немного поодаль другая… «Хорошо, а если он там? Например, выходит из душа или надевает носки, присев в уголке гардеробной! Он же мог соврать Жанне, что заехал на работу, – писателя вновь охватили сомнения. – Почему тогда, еще мальчиком, я наотрез отказался идти в секцию карате? Почему переключал канал, когда по телевизору показывали боевики? В конце концов, почему в школе предпочитал все решать путем мирных переговоров, а не бросался в драку, поднимая пыль?.. Поздно, слишком поздно, отступать уже нельзя».

Константин медленно, словно в замедленной съемке, натянул рукавицы, зажмурился и, обхватив массивную, обжигающую холодом ручку, опустил ее вниз куда-то глубоко-глубоко. Щелчок, дверь распахнулась, коридор – нет, просторный холл, онемевший от удивления!

– Бедокур! Где ты?! – Писатель не выдержал и неожиданно, забыв обо всех страхах и опасениях, закричал: – Выходи, малыш! Это я!..

Вырвавшись, слова полетели, зазвенели, эхом отражаясь от сводчатых потолков, хрустальных люстр, подвесок и бокалов. Казалось, Константин слышал, как, влетев в самую дальнюю приоткрытую дверь, они погасли, распались, запутавшись в тяжелой ткани портьер. В квартире вновь воцарилась настороженная тишина. Сквозь полумрак на полу проступали кривоногие тени: вот вычурный табурет, там несколько стульев, а это шкаф, затаившийся в самом остром углу. Писатель замер, впервые почувствовав, что удары сердца его оглушают. «Все кончено, пушистик пропал!» – подумал он, как вдруг…

Шлеп-шлеп, шлеп-шлеп, вновь тишина, но теперь только на мгновение, затем опять шлеп-шлеп, шлеп-шлеп… Громче, все громче! Все чаще, все роднее! Из глубины коридора…

– Кости-и-и-ик! Кости-и-ик! – Бедокур бежал, растопырив синие ушки, и, оказавшись на руках у писателя, не выдержал и заревел.

– Пушистик! Я так испугался!.. Успокойся, успокойся… Все хорошо!

– Мне было так тяжело здесь… – сквозь слезы пробормотал сказочный герой. – Представляешь, я… я не мог открыть холодильник! Никак… Никак…

– Какой ужас! Представляю, как ты голоден, малыш! – Константин погладил своего персонажа по мохнатой голове. – Успокойся, теперь все, все будет хорошо!

– А давай сейчас пойдем на кухню? Я тебе все покажу, мы можем попить чаю… – Бедокур улыбнулся и, похлопав себя по заметно опустевшему животу, добавил: – Мне кажется, наш злодейский злодей очень любит сладкое! Наверняка у него есть пирожные, или, там, например, мороженое, или…

– Посох, Бедокур! У него есть волшебный посох! Ты забыл? – воскликнул Константин и, оглядевшись по сторонам, продолжил: – Нам надо забрать его и уходить отсюда как можно скорее! Понимаешь? Иначе нас могут схватить, и мы уже никогда не отведаем ни пирожных, ни мороженого…

– Никогда? – с ужасом переспросил Бедокур и покачал головой. – Никогда… Тогда пойдем скорее к лягушке, она сейчас стережет посох вместо меня. Послушай, она такая симпатичная, мы с ней много разговаривали… Я назвал ее Гуша.

Стараясь не шуметь, друзья миновали просторную гостиную, где уже отцвели ландыши, а хрустальные вазочки стояли совершенно пустые. Кабинет, украшенный репродукциями известных картин и книгами, подобранными исключительно по цвету. Столовую, кухню, сигарную комнату – и, наконец, в конце коридора они увидели огромную, словно рассеченную надвое, стеклянную дверь.

– Вон там, Костик! Смотри, зеленеет, – Бедокур указал в сторону зимнего сада. – Пойдем скорее, Гуша нас заждалась! Пойдем, пойдем…

Константин внимательно посмотрел на пушистика и, заметив какой-то нездоровый блеск в его глазах, решил, что необходимо как можно быстрее померить ему температуру и уложить в кровать.

– Видишь пальму! Да, вот эту! Нагнись, нагнись… – Бедокур схватил своего создателя за ухо и потянул вниз. – Познакомься, это Гуша, а позади нее – посох Деда Мороза… Видишь? Правда, она очень милая и маленькие бородавочки ее совсем не портят, даже наоборот!

В ответ Константин пробормотал что-то одобрительное и, схватившись за волшебный лжествол якобы зеленеющей пальмы, попытался вырвать его из горшка, но, увы, сделать это так и не удалось. Часы где-то далеко пробили несколько раз, и знаменитый писатель сообразил, что отпущенного времени осталось совсем мало. С новой силой он попытался вырвать посох, но, очевидно, в керамических недрах кадки его крепко удерживала какая-то секретная ловушка. Поэтому, пораздумав немного, Константин решил вынести пальму и ее постояльца вместе с горшком.

– Залезай, Бедокур! – скомандовал он, усаживая своего героя в крону дерева. – Держись крепко, возможно, нам придется убегать.

– Хорошо! А как ты думаешь, эти листья съедобные? – Сказочный персонаж с любопытством погладил один из них, но потом, словно опомнившись, испуганно закричал: – Гуша! А как же Гуша? Надо взять ее с собой! Она пропадет здесь одна! Ей скучно!