Читаем Привет, моя радость! или Новогоднее чудо в семье писателя полностью

В это время писатель уже приподнял горшок и, покачиваясь от тяжести, направился к двери. Однако, почувствовав, что речь идет об очень личном, остановился. Пластиковая лягушка, весьма похожая на настоящую, и правда была довольно милая и в некотором смысле обаятельная. Бедокура можно было понять. Поспешно пристроив молчаливую Гушу рядом с посохом, Константин вновь поднял увесистый керамический капкан и теперь уже опустил его на пол только в лифте.

– Бедокур, слышишь? Сиди сейчас тихо, особенно тихо! – настойчиво повторил он еще раз. – Осталось совсем немного! Две минуты – и мы в машине. И мы спасены!

– А можно мы с Гушей поедем на переднем сиденье? – спросил сказочный герой, но ответить Константин уже не успел – лифт остановился, двери открылись…

– Не подходите! – срывающимся голосом закричал писатель, заметив, что к нему на помощь бросился охранник. – Тля-Хмурококс – смертельно опасные насекомые!

Молодой человек замер и в ужасе наглухо застегнул рубашку.

– Давайте я вам дверь хотя бы открою? – через некоторое время нерешительно пробормотал он, наблюдая, как знаменитый садовник пытается сделать это левой, а затем правой ногой.

– Хорошо. Только постарайтесь при этом не дышать! – прохрипел Константин, качаясь от тяжести. – Быстрей! Быстрей!

Мгновение – и они были уже на свободе! Прохладный воздух радостно ударил им в лицо, где-то на мосту победно загудели машины. Закаркала ворона, совершив в воздухе грациозный пируэт.

Победа! Удалось! Они сделали это!

Константин издалека заметил, как машина начала качаться от переполняющего ее счастья. Лиза и Миша подпрыгивали на сиденьях и, очевидно, восторженно что-то кричали, заметив на вершине пальмы своего необыкновенного друга. Дед Мороз, переглянувшись с Жанной, не выдержал и несколько раз победно посигналил, чем, разумеется, вызвал бурю негодования со стороны главного организатора этого необычайного мероприятия.

– Дедушка, не шумите! Не привлекайте к нам внимания. Мы находимся в зоне риска… – открыв заднюю дверь, услышал писатель слова Миши. – Надо быстрее отсюда уезжать.

– Правильно! – согласился Константин и, передав в объятия дочери сказочного персонажа, добавил: – В багажник пальма не влезет, придется приспустить заднее стекло и везти ее на сиденье. Главное сейчас – отъехать подальше, а потом уже будем разбираться, как вытащить посох из горшка… Согласны?

– Единогласно, – мгновенно подвел черту Миша и, подвинувшись, помог писателю устроить пальму рядом. – Садитесь скорее, надо уходить!

Константин прыгнул в автомобиль. Повернув замысловатый, украшенный вензелем ключ зажигания, Дед Мороз завел мотор, включил левый поворотник и следом, после некоторой сосредоточенной паузы, вывернул руль и мягко нажал на педаль газа. Красный седан качнулся и, отойдя от обочины, начал пробираться к основной, полной машин дороге, притормаживая около каждой ямки и не спеша переплывая лужи. Волшебник был крайне внимателен и осторожен, поэтому, когда впереди показался черный, стремительно приближающийся навстречу автомобиль, он решил не рисковать и вовсе остановился.

– Костя, а давай спросим у мальчика, как нам лучше выехать на дорогу? – сказал он и, не дожидаясь ответа, опустил стекло и, высунувшись, помахал рукой.

«Мерседес» сбросил скорость. Константину показалось, что его водитель оглянулся, словно предупреждая кого-то о своем намерении притормозить. И он не ошибся.

– Сейчас, босс! Остановимся, кажется, старик хочет что-то спросить, – сказал мужчина, наклоняя руль влево. – Заблудился, наверное, приезжий какой-нибудь… А машина у него крутая!

– Что значит крутая? Какой старик? – с раздражением пробормотал Хмуров, опуская тонированное стекло.


Маленькая девочка долго просила маму купить ей надувной шарик – красный, в форме сердечка, с тонкой шелковой ленточкой. Женщина сомневалась, но в конце концов не выдержала и все-таки согласилась. Девочка была счастлива! Схватив шарик, она бросилась в самый центр сквера и, зажмурившись, тут же отпустила его. Подхваченный ветром, он полетел, с каждой секундой, словно по ступенькам, забираясь все выше и выше. Теперь он был на свободе и видел все вокруг как на ладони. Город, дымящие трубы, огромные, переливающиеся стеклами окон дома, а внизу… Там, куда указывала шелковая ленточка, друг за другом мчались два автомобиля, выпуская веер ледяных брызг из-под колес и высоко подскакивая на канализационных люках.

Погоня! Самая настоящая погоня!

– Гоните, Мороз Петрович! Гоните! – кричал Константин, придерживая руль. – Не отпускайте газ! Если они нас нагонят, все будет кончено! Нам с ними не справиться! Видели, какой охраной он обзавелся?!

– Нет! Я не успел ничего разглядеть. Вы все как закричали, я чуть сознание не потерял, глыбы ледяные, а может быть, и потерял, до сих пор понять не могу! – Волшебник резко дернул руль, уходя от столкновения с очередной выбоиной на дороге. – Костя, они догоняют! Дорога идет направо и налево… Куда сворачивать?

Перейти на страницу:

Все книги серии Капризы и странности судьбы. Романы Олега Роя

Похожие книги

Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века