Привет рогатому!

— Чельд, мать твою!

— Галя…

— Ты озверел?! Паразит этакий!

— А в чем дело? Вы были доставлены в комфортных условиях…

— С черными мешками на голове? Со связанными руками и ногами? Три часа в тесной клетке, где пылит спорами перепуганная Эва, а Дельта пытается свершить акт самосожжения!? Это называется в комфорте? — пнув его по ноге, я ухватила Нардо за шейный платок. Даже в гневе подметила, какой же он красивый несмотря на красноту от нехватки кислорода, и тут же напомнила себе, какая же он сволочь редкостная.

— С мягкими сидениями, — попытался достучаться до меня Нардо, не имеющий права отцепить страждущие мести руки.

— Беззвучно, чтобы нас не заметили…

— Засунь эти сидения, знаешь куда…?!

Как назло сбоку открылись маленькие резные двери, и хорошо поставленным голосом объявили:

— Галина Гаря из четвертого мира, войдите.

— Входи, — прохрипел красный Нардо, не смея меня коснуться. Пришлось отпустить его шейный платок и, приподняв пышные серые юбки, гордо войти внутрь.

Неяркий свет коридора сменился огоньками, вспыхивающими среди глиняных и деревянных кадок. Вокруг сплошная зелень, такая яркая и сочная, что Рекоции обязательно бы понравилась. И в этой зелени лешего не было видно, пока меня на усадили в кадку по соседству с зеленым кустом.

— Интересное решение с мягкой мебелью, — прокомментировала я. — Платью каюк.

Из-под широкого зеленого листа с противоположной стороны комнаты на меня взглянули красные глаза кого-то очень не выспавшегося. Помимо глаз ничего более разглядеть не удалось.

— Это и есть та самая жертвенница? — поинтересовался куст.

— Поверьте, уважаемый Амарис, жертвенниц, как Галя, больше не найти. — Сообщил Нардо и растворился в воздухе.

— Вижу. — Последовал скептический ответ из-под листа.

— Много видите?

— Все вижу. — И говорит он это с тем же превосходством, что и Люциус у озера.

— Мне постесняться и прикрыться или я с опозданием о чести девичьей упомянула?

— О какой чести, дева!? — возмутился леший.

— Девичьей.

— Ты где ее прикрывать собралась, бесстыдница? Ты ж сожительствовала!

— Что?! — я чуть не выдернула с корнем соседний куст. — Три дня сожительства на диване ничего не значат!

— Как не значат?

— В обнимку — ничего.

— Так там не только объятия были! — вздрогнул лист напротив.

— И поцелуи увидели?

— Только бы поцелуи — смолчал бы я. А так… лапал он тело твое девичье.

— Глаза разуйте, раз обули! Он гладил только мой животик, все было чинно и пристойно.

— Так он же ж…!

— Ну, подумаешь! Дыхание у него пару раз прерывалось и тяжелело… — в смущении я лист с куста стала надрывать по жилкам. — Аритмия у парня была или анемия, или амнезия. Забыл, в общем.

— Забыл, как дальше поступать? — усмехнулся леший.

— Да, вот на поглаживании и остановились. И вместо того, чтобы наезжать, пожалели бы девушку, что ли?

— У меня телеги нет, чтобы наехать.

— Сочувствую. — Брякнула я.

— А сочувствие к чему? — усмехнулся леший. — Не будь тебя, у Повелителя и шанса на брак не было бы.

— Тогда что вы мне мозги выносите?

— Что выношу?!

— Мозги. Так, проехали! — остановила я его поток возмущения. — Уважаемый, вопросы задавайте и только по существу.

— По какому существу? — опять не понял он.

— Моему. — Глаза напротив прищурились. Оглядел меня с ног до головы леший и улыбнулся. Улыбка в тридцать два желтых зуба вкупе с красными глазами из-под тени зеленого листа — это нужно видеть. Она была удивительно заразительной!

— А с тобой все и так ясно. Иди деточка, принята ты.

— Куда принята?

— В жертвенницы.

— А до того я кем была? — леший моргнул, и рядом тут же возник Нардо.

— Закончили? — потер руки черногривый. — Тогда не задерживаем очередь. Встаем, идем в коридор и быстро.

— Да, чельд! Иду, чельд! С радостью, чельд! — отрапортовала я, покидая пространство зеленой обители.

* * *

Стоя у окна в кованой раме его Величество Король Гарминт Еол Шарильм XIV не сводил взгляда с дочери, которая гуляла в саду. Его красавица сегодня выдвинула свои требования и окончательно отца приперла к стенке. Кто бы мог подумать, что в его нежной дочурке проснется такое коварство. Подумать только!

Она либо на себя наложит руки, либо на отца. Ему все еще грезился прищур черных глаз дочери и ее яростное и правдивое заявление: «Я выхожу замуж через месяц! С Вами или без Вас!» В этот момент он искренне молился, чтобы она не добавила «за первого встречного!». Она не добавила.

И расчетливый Король мысленно восхитился ее стойкостью и напором, а также посочувствовал себе. Надежда на то, что Темный Повелитель сдастся и женится на его условиях, на восьмом году сватовства иссякла. Все решения придется принимать сейчас.

— Что слышно? — он обернулся к темной фигуре, отраженной в воде.

— Ваша уловка удалась. — Ответила фигура. — Но жертвенницы все же к лешему добрались.

— Как?

— В тишине ночи в карете сонь, связанные по рукам и ногам, с кляпами во рту. — Отрапортовала темная личность.

— И что Вы сделали?

— Связалась с вами! — усмехнулась она. — Вышлите своих охотников, мои действия приведут к нежелательному концу. И не медлите. — Прошипела она, растворяясь в отражении водной глади.

* * *