Привет, викинги! Неожиданное путешествие в мир, где отсутствует Wi-Fi, гель для душа и жизнь по расписанию

– Ее жизнь была проще!

– Ну что ж, повезло бабушке. А некоторым приходится выплачивать ипотеку.

Я имею право на такой ответ, потому что Мелисса живет в домике садовника у какого-то поместья, за который платит пару грошей в год. Насколько мне известно, ее работа заключается в том, чтобы слоняться туда-сюда с животными на поводке на манер доктора Дулиттла, и денег хватает как раз на «необходимое» в виде пирогов и содержания белого пикапа выпуска 1980-х.

– И тем не менее я довольна своей жизнью, – протестую я. – Мы проводим вместе выходные…

По правде говоря, я даже не могу вспомнить, когда мы в последний раз выбирались куда-нибудь на выходные или праздники. Выходные всегда казались мне пустой тратой времени – досадной помехой для работы или для того, чтобы ощущать себя взрослой.

– И поблизости скоро откроется Starbucks, – добавляю я.

Мелиссу, похоже, это не впечатляет, и меня раздражает, что она стала свидетельницей того, как я признаю свою жизнь ничем не примечательной.

– Ты часто общаешься с коллегами вне работы? – спрашивает она.

Я качаю головой.

– А с бывшими одноклассниками?

– Какими еще бывшими одноклассниками?

Мелисса скрещивает руки и смотрит на меня так, будто говорит: «Что и требовалось доказать».

Внутренности у меня сжимаются, и на мгновение мне кажется, что меня вот-вот снова стошнит. Но потом я узнаю чувство: это не тошнота, это грусть…

Я не могу вспомнить, когда в последний раз проводила вечер с подругами. Или хотя бы где-нибудь пила кофе. Или разговаривала просто так по телефону. «Это я виновата, что пустила все под откос? – думаю я. – Или они? Или все мы приложили к этому руку?»

– Вы часто с Грегом выбираетесь куда-нибудь? Ну там в ресторан или на прогулку.

– Господи, нет! – фыркаю я и тут же смущаюсь от такого признания безнадежности своего брака. – Ну то есть, мы же заняты. Я занята. Всегда есть… дела поважнее.

Не успеваю я закончить, как понимаю, что это очередное оружие в кампании Мелиссы под названием «Заставь сестру возненавидеть ее жизнь».

– Ну хорошо, у нас не все так уж радужно, – продолжаю я.

Я уже несколько месяцев не слышала, как Грег смеется. Просто смотрит новости по телевизору и ест всякий мусор. Еду, из-за которой он пахнет как стареющая молочная корова. Причем меня раздражает не только качество того, что он запихивает себе в скривившийся на манер Иа-Иа рот, но и количество. Я вышла замуж за голодающего. Я содрогаюсь при воспоминании о кучах коробок из-под пиццы за мусорным баком, которые обнаружила на прошлой неделе. Или об обертках от шоколадок в карманах брюк, которые лежат там, пока не слипнутся в комок и пока кто-нибудь (я) не выбросит их перед стиркой. Я предполагала, что это нормально – заурядные будни обыкновенного брака.

Но что, если я ошибалась?

Я не какая-нибудь наивная, впервые влюбившаяся девочка. Я не настолько глупа, чтобы верить в любовь до гроба к одному человеку. После рождения детей наши пути немного разошлись, но такова жизнь. Разве нет? И я стараюсь справляться, находить общий язык. Пытаюсь не поддаваться сжимающей желудок панике, когда не срабатывает очередная книжная идея или когда он чрезмерно увлекается политической борьбой в стране, которую я даже не смогу показать на карте. Как прошлой ночью, когда я побрила ноги и еще не установила ретейнер (у людей с двумя детьми это считается прелюдией…), а он заявил, что уровень безработицы в Чехии составил всего три процента. Я спросила, не шутит ли он, а он ответил: «Экономика у них на подъеме». Поэтому я послушала подкаст про женщин, убивших своих мужей, и заснула без него, а утром специально пережарила его кусок белого хлеба со скудным содержанием питательных веществ. Он же отправился спать в свой «кабинет».

«Возможно, время для романтики настанет, когда все более или менее утрясется, – говорю я себе. – Когда он устроится на работу, или вернется в форму, или когда мы снова друг другу понравимся…»