Привяжи меня

«Хорошо», — сказал он себе. Он сумеет. Он уже делал это и знал, что это приятно — очень приятно, — когда внутри тебя палец, который задевает набухшую простату. Он делал это много раз, и было здорово, подумать только, каким будет ощущение, когда это сделает Оуэн. И черт возьми, при мысли об Оуэне его член нетерпеливо дернулся, а потом еще раз — потому что скользкий кончик пальца потер невероятно чувствительную кожу у входа.

Когда Оуэн сделал это снова, Стерлинг тихо застонал, показывая тому, что ему было необходимо знать — что Стерлингу нравится, что он не слишком напряжен. Конечно, Оуэн и сам всегда мог это определить.

Боже, было так потрясающе, когда Оуэн прикасался к нему там. Так интимно.

Еще смазка — она оказалась теплее, чем ожидал Стерлинг, как будто Оуэн держал бутылочку в ладони, чтобы Стерлинг совсем не отвлекался. Жидкость потекла между ягодиц, по кольцу мышц, обволакивая кожу, а потом кончик пальца Оуэна толкнулся внутрь, забирая смазку с собой, облегчая проникновение.

Оуэн не колебался и не осторожничал — Стерлинг хотел поблагодарить его за это, но не смог выдавить ни слова. Медленное, нежное давление пальца казалось уверенным, словно Оуэн делал это сотни раз — что наверняка так и было — и Стерлинг вздохнул от облегчения.

— Скажи, что ты чувствуешь, — попросил Оуэн.

— Облегчение, — тут же отозвался Стерлинг — он давно понял, что по такому поводу с Оуэном спорить не стоит; лучше говорить обо всем, когда ему это прикажут. Даже если это и нелегко — или неловко, — когда палец Оуэна медленно двигается вперед-назад внутри него. — О боже, это так… так здорово.

— Так и должно быть, — сказал Оуэн, едва заметно усмехнувшись.

Ладно, Стерлинг — идиот, он и так это понял. Однако накатывающие волны ощущений, будившие в нем желание собственнически сжаться вокруг пальца Оуэна и одновременно втянуть его еще глубже, были достаточно сильными, чтобы отвлечь его от мыслей о том, сколько времени он потерял.

— Готов к большему? — спросил Оуэн. — Два пальца — это уже не так удобно, как плаг, но ты должен справиться.

— Да, — ответил он так поспешно, что даже смутился. Стерлинг боялся, что это будет уже слишком, но ему хотелось еще, хотелось доказать Оуэну, что он может, может и примет все, что тот для него ни уготовит.

Оуэн не стал заставлять его ждать, и да, оказалось, что он все-таки мог принять два пальца — о боже, мог. Ощущение пальцев внутри было незнакомым, но Стерлингу хотелось, чтобы оно стало привычным, и каждое неторопливое, точное проникновение словно заставляло гореть — как физически, так и эмоционально. Теперь он тяжело дышал, хватая ртом воздух, подаваясь навстречу каждому движению, по спине тек пот. Он был опасно близок к тому, чтобы кончить, а Оуэн не давал разрешения.

— Хватит, — выдохнул Стерлинг, и Оуэн, как и обещал, тут же замер. — Просто… подождите. Это приятно, но… слишком. Боже. — По телу пробежала невольная дрожь, ягодицы напряглись, мышцы стиснули костяшки пальцев Оуэна.

Причина его страхов внезапно ясно предстала перед глазами. Его отец не хотел, чтобы он становился именно таким, чтобы нагибался перед другим мужчиной, чтобы его имели, как, думал отец, должны иметь только женщину.

Стерлинг задрожал и застонал, член обмяк из-за внезапного приступа тошноты.

— Не двигайтесь, — прошептал он, зная, что Оуэн послушает. — Пожалуйста. Мне нужна минута. — Стерлинг не считал секунды, но, казалось, прошло больше шестидесяти, прежде чем он смог сфокусироваться на правде — он хотел быть здесь, он выбрал это сам, выбрал Оуэна, чтобы тот сделал это с ним. Выходит, все у него в руках. Оуэн молчал и не шевелился, как и сказал ему Стерлинг.

Пожалуй, Оуэн на это посмотрел бы иначе, но Стерлинг не собирался делиться с ним этой мыслью, по крайней мере сейчас.

Он сосредоточился на приятной дрожи, которая пробегала по телу просто от растяжения и ощущения наполненности, пробуждая возбуждение одной силой воли. Его отец не победит в этой битве.

— Теперь готов? — тихо спросил Оуэн — и этого вопроса оказалось достаточно, чтобы Стерлинг наконец решился кивнуть.

Когда Оуэн снова начал двигать рукой, крупные пальцы влажно и плавно вошли в Стерлинга, тот позволил себе стонать и наслаждаться, утопая в ощущениях. Он тот, кто он есть, и ему нечего стыдиться того, что он находит удовольствие в том, в чем находит. Он не знал, верит ли в бога, но даже если бы и верил, то точно не в того бога, который считает секс грехом, неважно, кто твой партнер.

Оуэн согнул пальцы, давление на простату заставило Стерлинга еще раз застонать — теперь уже глубже.

— Это так… Оуэн, это так приятно. Пожалуйста, не останавливайтесь.

— Ты молодец, — сказал Оуэн, хриплый голос еще одной лаской прошелся по телу Стерлинга. — Однако я хочу, чтобы ты показал мне, насколько тебе это нравится. Кончи, Стерлинг. Отпусти себя. Я не дам тебе упасть.