Привяжи меня

— Сделать перерыв, — закончил за него Стерлинг. — Я думаю, нам нужно передохнуть, потому что то, что вы за главного, меня устраивает, то, что вы приказываете мне, что делать — тоже, но меня не устраивает, когда я не понимаю почему, и сколько бы я ни просил, вы ничего не объясняете. А значит, вы меня не уважаете. — Именно эта мысль бесила больше всего… он думал, что Оуэн его хотя бы уважает, но очевидно нет, и сейчас, зная это, Стерлинг не мог даже смотреть на него.

— Я объясняю, но ты не слушаешь, — устало сказал Оуэн. — Ты на все смотришь сквозь призму своих желаний и нужд и крайне редко думаешь о чьих-то еще. Ты незрелый, и это никак не связано с твоим возрастом; дело в отношении. Я думал, что смогу научить тебя этому… и может быть, смог бы, но ты хочешь всего и сразу, незамедлительного вознаграждения, а так не бывает. — Теперь он рассерженно мерил шагами комнату и походил на кота, который вот-вот зашипит и вопьется острыми когтями в нежную плоть. — Хочешь перепихнуться по-быстрому и кончить посильнее? Это просто. Сходи в любой клуб или бар, с твоей внешностью ты наверняка найдешь какой-нибудь классный, твердый член, чтобы поиграть и отсосать, и парня, который не поверит своей удаче, пусть и не поймет до конца, почему тебе обязательно нужно говорить что делать. Но это успокоит зуд лишь ненадолго.

Или пойди в клуб, где мы встретились, и гарантирую, ты уйдешь оттуда не один, но это будет легко, так, черт побери, легко, а часть тебя не желает, чтобы было легко. Это часть тебя, которую я… — Оуэн замолчал и повернулся к Стерлингу, серые глаза казались непроницаемыми, бесстрастными. — Я мог бы приказать тебе раздеться, подняться в мою комнату, нагнуться и дать тебе все, чего ты хочешь. Бывают ночи, когда единственный способ заснуть для меня — это сперва подрочить, представляя это, потому что ты завел меня до такой степени. Но если я это сделаю, это положит конец всему, это будет означать, что у нас ничего не выйдет, и я не стану. Не стану.

Мысль о нарисованной Оуэном сцене заставила злость Стерлинга пойти на убыль, но всего на несколько секунд. Она тут же нахлынула с новой силой.

— Только потому что вы вбили себе в голову это представление о том, как именно все должно быть между нами, вы не желаете ничего менять! — Он почувствовал, как пальцы сжимаются в кулаки и пожалел, что под рукой нет боксерской груши… он никак не мог ударить Оуэна, так что она бы не помешала. — Я не могу. Вы можете обращаться со мной как с собственностью, и мне может это даже нравиться, но это вы ведете себя эгоистично, без всякой причины отказывая нам обоим в том, чего мы хотим. Думаете, я недостаточно умен, чтобы знать, чего хочу или что мне нужно… вы не уважаете меня, а я не желаю быть с тем, кто меня не уважает. Мне жаль, Оуэн, потому что я лю…

В ужасе он успел услышать, что говорит, как раз вовремя, чтобы остановиться.

Он был влюблен в Оуэна уже несколько недель, но если сказать ему об этом, станет только хуже. А даже если все кончено, незачем усугублять положение.

— До встречи, — сказал он и развернулся.

Только захлопнув за собой дверь, уже на середине дорожки, засыпанной бурыми листьями, шуршащими под ногами, он остановился, прислушиваясь, дожидаясь, что Оуэн закричит ему остановиться, подождать, вернуться.

Но это бессмысленно; Оуэн ведь не станет его умолять, так? Это скорее подошло бы Стерлингу, а он пытался, и ничего не вышло.

Глава Семь

— Да, я могу подменить тебя в десять, — не задумываясь, сказал Оуэн, сочувствующе похлопав Шэйри Тэмпл по плечу. Она выглядела ужасно, карие глаза были совсем больными, нос влажно блестел и покраснел оттого, что она постоянно сморкалась. — Мне осталось проверить всего пару работ, уверен, наши любимцы не станут возражать, если молот падет на их головы на день позже. — Он сложил разбросанные бумаги в аккуратную стопку. — Иди домой и не возвращайся, пока тебе не станет лучше.

— Я бы не приходила сегодня, — гундосо пробубнила она, — но в деканате сказали, что они не смогут… — Она замолчала и громко чихнула, Оуэн вежливо отвел глаза, пока она сморкалась. — Прости. Они сказали, что не смогут найти замену до завтра, и я пообещала попытаться, но даже дышать не могу и…

— Я все сделаю, — успокаивающе повторил Оуэн. — Просто скажи, что за тема, и иди домой пить какие-нибудь порошки со вкусом лимона.

Он надеялся, что она не успела его заразить. Стоял ноябрь, земля покрывалась инеем каждый вечер, но к полудню воздух прогревался почти до двадцати градусов. «Типичная для Новой Англии погода», — подумал Оуэн… но его мнения о ней это не меняло.

Эта мысль напомнила о Стерлинге, как и большинство других последнюю неделю, и если быть честным с собой, все остальные недели, прошедшие с их встречи. Он все еще злился из-за того, как поступил Стерлинг в тот вечер, и не желал забывать о своем раздражении. Мальчишка был избалованным, привык получать все, о чем только попросит, и до сих пор ждал, что ему подадут это на блюдечке с голубой каемочкой. Стерлингу было плевать на всех, кроме себя и своих желаний.