Привидение

НОРРИС. Оставил тебя на пустой дороге глубокой ночью, под надвигающуюся грозу, возвращаться не собирается, но это нормально? Не вписывается он в образ национального героя.

МАРЛА. Он разозлился. Ты никогда не злишься? Ты злился минутой раньше. Да и сейчас злой.

НОРРИС. Я не уезжаю и не оставляю тебя здесь.

МАРЛА. Только потому, что твоя машина застряла в кювете.

НОРРИС. Я не выбрасываю тебя из моего автомобиля.

МАРЛА. Он меня не выбрасывал. Я велела ему остановиться и вышла. Господи, какой ты нетерпимый. Расслабься, приятель. Жизнь коротка.

НОРРИС. Что ты ему сделала? Убила его собаку?

МАРЛА. Я вывела его из себя.

НОРРИС. Представить себе не могу, как.

МАРЛА. Это сарказм? Потому что я ненавижу сарказм. Я нахожу сарказм отвратительным.

НОРРИС. Я приложу все силы, чтобы обойтись без него.

МАРЛА. Спасибо.

НОРРИС. Всегда пожалуйста.

МАРЛА. Ты уверен, что машина застряла?

НОРРИС. Да. Землей заклинило бампер. Я посмотрел. Промок, пока смотрел. Нужно вытаскивать. Так что мы или можем пойти по дороге, рискуя подхватить пневмонию, или будем сидеть в машине, пока не закончится дождь.

МАРЛА. Вокруг такая темень. Только приведений не хватает. Просто страшно. (Пауза). Меня зовут Марла. А тебя?

НОРРИС. Эндрю.

МАРЛА. Энди-Панда. Мне нравится. Тебя подходит. Но я большая поклонница Чарли-Цыпленка.

НОРРИС. Ага, интеллектуалка.

МАРЛА. В смысле, в детстве нравился. Слушай, не задирай носа. Я… (Молния, тут же раскат грома, она хватается за него). Господи, совсем рядом. (Отодвигается). И куда ты ехал?

НОРРИС. В Принстон.

МАРЛА. Ого. И что ты делаешь в Принстоне?

НОРРИС. Преподаю.

МАРЛА. Да ладно. Не выглядишь ты таким старым.

НОРРИС. Для этого не обязательно быть совсем старым.

МАРЛА. Я думала, в Принстоне преподаватели старше.

НОРРИС. Почему?

МАРЛА. Ну, старая школа. (Пауза). И что ты преподаешь?

НОРРИС. Английский. Это старый язык.

МАРЛА. Вау.

НОРРИС. Производит впечатление?

МАРЛА. Не знаю. А на тебя?

НОРРИС. Не так, чтобы очень. Нет.

МАРЛА. А на чем ты специализируешься? Ты же должен иметь какую-то специализацию, так? В смысле, уэльская порнография восемнадцатого столетия или что-то в этом роде?

НОРРИС. Фольклор. Баллады. Сказки. Все такое.

МАРЛА. Правда? Я это обожаю.

НОРРИС. Неужели?

МАРЛА. Это истории, так? Истории, которые не исчезают, потому что одна старушка девочкой слышала их от своей бабушки, а когда состарилась, рассказывала своим внукам и так далее. Они такие старые, их уже рассказывали, когда еще не было английского языка, не было письменности, с тех самых пор, как люди только научились говорить, и хранились они в головах, и каждый из тех людей был библиотекой или энциклопедией прошлого, и им приходилось рассказывать эти истории, чтобы они передавались из поколения в поколение. Это же святыни. Сказки братьев Гримм, Шалтай-Болтай и все такое, столь много жизней в этих историях, это те же гены, только хранившиеся в головах, переходившие от человека к человеку, как дар, позволяющий сохранять свою идентичность. Как мне это нравится. Опять сарказм?

НОРРИС. Я ничего не сказал. Откуда взяться сарказму, если я ничего не говорю?

МАРЛА. У тебя были саркастические мысли.

НОРРИС. Так ты еще и мои мысли читаешь?

МАРЛА. Не так это и сложно.

НОРРИС. Не было у меня саркастических мыслей.

МАРЛА. Докажи.

НОРРИС. Как я могу это доказать?

МАРЛА. О чем ты думал?

НОРРИС. Я думал, эта девушка не такая тупая, как мне поначалу показалось.

МАРЛА. Ну, спасибо.

НОРРИС. Не за что.

МАРЛА. Я должна понимать это, как комплимент?

НОРРИС. Понимай, как хочешь. Я просто сказал тебе, что думал. Не хочешь знать – не спрашивай.

МАРЛА. Принстонские, я вижу, такие нервные.

НОРРИС. Я не принстонский. Там я преподаю.

МАРЛА. Откуда ты?