Привидения являются в полдень

— Одно я хочу знать. — Она поднялась из-за стола. — Как быть с Мишкой?

— Не спрашивай меня, — раздался его голос. Он стоял, отвернувшись к окну. — Если бы я знал.

Она посмотрела на него, повернулась и, ни слова не сказав, ушла в свою комнату. Открыла шкаф, достала из ящика сложенные дорожные сумки и стала укладывать в них вещи. Вещей было много, и кое-что, наверное, не пригодилось бы ей прямо сейчас, в начале лета, но она все равно укладывала их: оранжевый шарф от Пако Раббана, теплый костюм от Эскада, кожаные перчатки, белье, купальник, шерстяную клетчатую юбку… Руки ее двигались быстро, а мысли — медленно. Собственно, она ни о чем уже не думала — слишком много ей пришлось думать в этот долгий день. Долгий и жаркий.

Катя посмотрела на окно. Сумерки были летние, тягучие, розово-дымчатые, какие бывают только в Москве, в дни жаркого мая. Она подумала, что поедет к Диме. Подумала, что сейчас напрасно рассуждать, для кого она предназначена, раз выбора нет… Был только Дима. Игорь исчез — она даже забыла, что он все еще находится рядом с ней, стоит, наверное, на кухне, смотрит в окно, так же как и она. Еще она подумала, что завтра поедет на похороны к Лене. И положила в сумку черное платье.

Через час она вышла в коридор с двумя набитыми под завязку сумками. Сняла тапочки, запихала их поглубже под тумбочку, подумала, что вряд ли их еще наденет. За остальными вещами надо было заезжать на машине — Катя и не думала, что у нее так много имущества. Игорь выглянул из кухни:

— Уходишь?

— Да. — Она взялась за дверную ручку. — Ты не падай духом.

— Постараюсь… Давай я помогу тебе.

Он подхватил обе сумки и пошел впереди нее. Вместе они спустились по лестнице, вместе ловили машину на трассе, а потом Игорь помог запихать сумки в багажник и сделал какое-то странное движение рукой — то ли помахал Кате, то ли поманил ее к себе. Она улыбнулась ему на прощанье и захлопнула дверцу.

Глава 13

Ночь Катя провела нормально — лучше, чем ожидала. Дима пришел поздно, невероятно вымотанный, усталый, выпил чашку кофе и завалился спать у себя в кабинете на диване. Катя только спросила его — не против ли он, что она притащила к нему свои вещи. На такой вздорный вопрос он даже не стал отвечать — махнул рукой, чмокнул губами воздух и уснул. Ей подумалось — а не пьян ли он? Но она сама устала и легла спать, не углубляясь в этот вопрос. А наутро, отпросившись у Димы с работы, поехала в самый центр — на Арбат, где в одном из переулков жила когда-то Лена.

Катя хорошо помнила этот дом. Лена часто приглашала ее посидеть, поболтать, и хотя в последние годы у Кати редко появлялась такая возможность, иногда она все же заезжала к Лене. Ей нравился ее дом, ее семья, и здесь она отдыхала душой. Но теперь она поднималась по лестнице, тяжело переставляя ноги, словно на них висел какой-то груз. Катя прекрасно понимала, что больше никогда не увидит того дома и той семьи, которую так любила.

Дверь квартиры Напалковых была открыта. Катя для порядка потопталась на пороге, заглянула внутрь и вошла. В дальней комнате заскрипел паркет — кто-то ходил. Из кухни выглянула незнакомая женщина.

— Вы из редакции? — спросила она Катю.

— Нет, я подруга…

— Проходите туда… — Женщина указала на дальнюю комнату. — Все там.

Катя прошла по коридору мимо двух закрытых дверей и вошла в дальнюю комнату. Сразу увидела гроб с закрытой крышкой. Гроб стоял на трех табуретках, а вокруг, на разномастных стульях, сидели люди. Катя увидела мужа Лены — Сергей сидел в изголовье гроба. Он был в черной рубашке и темных, явно зимних брюках. Лицо у него было спокойное, невыразительное. Только изредка он морщился, словно его кусала какая-то навязчивая мошка. На Катю он взглянул мельком — или не узнал, или просто не отреагировал. Она стояла, не трогаясь с места. Какая-то женщина в черном гипюровом платке поднялась, уступила Кате свой стул и вышла. Катя уселась и только сейчас вспомнила, кто была эта женщина, — мать Лены. Она не сразу узнала ее: женщина постарела за эти дни сразу на несколько лет. Отец Лены стоял у окна и вертел в пальцах незажженную дешевую сигарету без фильтра. Дочки — трехлетней Лерки — в комнате не было. Не было и Наташи. Катя сидела среди незнакомых людей, которые молчали, не глядя друг на друга. Все смотрели только на гроб.

Ей показалось, что она сидит тут очень долго, но на самом деле прошло едва десять минут. Наконец кто-то сказал:

— Где же Наташа?