Привидения русских усадеб. И не только…

В силу чего русской душе так мило, так отрадно запустенье, глушь, распад?

Бунин И.А. Жизнь Арсеньева

В книге об английских привидениях я, за редким исключением, уделил внимание только историческим домам, усадьбам, храмам и монастырям. Русские призраки не столь избирательны. Мертвецы из народа обитают главным образом на кладбищах и в диковатых местах и лишь изредка приходят на дом покормиться или попугать. Явления святых могут происходить вне пределов их земного местожительства, даже вдали от мощей, и они вынуждены порой называть себя, как митрополит Филипп. Мстительные призраки привязаны к человеку, а не к месту. То же можно сказать о демонах, преследующих отшельников. Благодушные призраки навещают своих родных. И только жертвы навязчивой идеи держатся определенного места.

С другой стороны, на Руси, как и во всей славянской Европе, существовала традиция нечистых мест, впоследствии усвоенная литературой. Сначала такими местами служили леса, водоемы, овраги, а в XVIII– XIX вв. к ним присоединились городские и сельские локусы: кладбище, церковная колокольня, пустые или заброшенные дома, казенные и училищные здания, наконец, дворянские усадьбы. Издревле в деревенской избе и окружающих ее постройках (баня, хлев, овин, гумно) селились различные духи, которые, как я уже говорил, считались бывшими людьми. Буйство кикиморы, стенающей в доме и изгоняющей хозяев из-за стола, объяснялось тем, что в подполье зарыт труп самоубийцы, а проделки городских привидений приписывались домовому.

Городские дома

Трудно сказать, какому из сословий мы обязаны первыми домами с привидениями. Ведь и дворянские дамочки прилетали к влюбленным юношам вне зависимости от того, где тем вздремнулось – под сенью могучего дуба, в садовой беседке или на диване в гостиной. Вероятно, дома эти – плод всесословного творчества.

Вот, например, Кадашевский двор в Москве – возведенный при Алексее Михайловиче комплекс построек с башенками и проездными воротами. До 1701 г. он использовался под хамовное (ткацкое) производство, затем – под монетный двор, а начиная с 1736 г. был сильно запущен и в 1807 г. полностью снесен. В представлении поклонников готического романа заброшенный двор являл собой некий замоскворецкий замок, но слухи о тенях умерших, постукивавших там по ночам, распространялись народом и купцами. Не дождавшись загробной лепты от своих прижимистых родичей, мертвецы сами взялись за изготовление монет.

Кадашевский двор. Гравюра Ф.Я. Алексеева (1800-е гг.).До своего сноса в 1807 г. двор считался крупнейшим в Москве обиталищем призраков

Легенды об одесском «Чудном доме» на углу Преображенской и Елисаветинской улиц также имели местное происхождение. Однако популяризованы они были заезжими литераторами, в частности В.Г. Тепляковым, кое-что присочинившим от себя. Скажем, богопротивный колдун, который обитал в подземельях под домом, простирающихся до самого моря, вполне отвечал народному духу. Его прототипом был то ли безымянный поляк, то ли барон Жан Рено, масон, приобретший и перестроивший дом в 1820-х гг. Но очень сомнительно, что одесские кумушки рассказывали о коляске без лошадей, управляемой господином без головы. Еженощно она увозила от дома прелестную деву, спускающуюся из окна и, как ни в чем не бывало, усаживающуюся в чудо-экипаж.

Проникнувшись в шутку и всерьез атмосферой ужаса, Тепляков придал дому готические черты: «Главный фас представляет совершенный снимок с… рыцарских замков… Один из боковых фасов… по черной своей закоптелости кажется с противоположного балкона выпачканным сажею из-под котла, в коем варится враг рода человеческого… Там, по какому-то особому устроению комнат, звуки, пробуждаемые в одной, слышатся со стороны совершенно противоположной». Жаль, мы не можем сверить свои впечатления с тепляковскими – к 1900 г. дом был разобран.

Петербургские дворяне охотно рассказывали друг другу о проказах полтергейста. Так, Гоголь, смеясь, передавал городские слухи о танцующих стульях в доме на Конюшенной улице и даже упомянул о них в повести «Нос» (1933). Другой автор связал аналогичный случай с зарытым под полом скелетом, у которого был пробит череп.

Мрачная репутация дома Елисея Леонтьевича Чадина в Перми на углу Петропавловской улицы и Театральной площади берет начало с грандиозного пермского пожара 14 сентября 1842 г. Горожане передавали из уст в уста рассказ одной старушки, видевшей в слуховом окне здания странную женщину в белом чепце, отгонявшую платком огонь. Дом и вправду уцелел чудом – сгорели все соседние здания. Призрак был окрещен кикиморой. Многие с тех пор слышали долетающие из-под земли стоны, неведомые голоса и стук падающих предметов. С конца 1840-х гг. дом стоял необитаемый, а в 80-х его снесли и выстроили на его месте Мариинскую женскую гимназию.