Прививка болью

В порту города Копер тоже кипела жизнь. Дима с Олей, Светой и ребенком ходили смотреть как огромные паромы заполнялись людьми. Шел непрерывный подвоз на поездах и автобусах. Грузовой порт не очень-то предназначен для пассажирского оборота. На самом ближнем к городу причале расчистили и огородили площадку в пару футбольных полей. Обычно с этого причала шла погрузка новых автомобилей в громадные корабли-автовозы. Сейчас прямо на бетоне, иногда под дождем и ветром тысячи людей всех возрастов ждали своей очереди на погрузку. Площадку отгородили со стороны города грузовыми контейнерами, чтобы с дороги не было ничего видно, но с обзорной площадки на холме отлично просматривалось все происходящее. Местные жители по-разному относились к увиденному. Кто-то радостно и возбужденно потирал руки, кто-то неодобрительно качал головой. Открытых конфликтов не происходило. С одной стороны, на холме предусмотрительно дежурил наряд полиции, с другой стороны, многие чувствовали или даже точно знали, что могут сами оказаться на той площадке внизу за забором в любой момент.

Правительство всячески старалось демонстрировать полную готовность применить самые суровые меры для всех иностранцев-нарушителей законов и порядков. Из тюрем были депортированы в свои страны почти все иностранцы. Был проведен аудит граждан с двумя гражданствами. Единственное гражданство пока не отбирали (хотя и эту идею активно обсуждали), но, если обнаруживалось второе гражданство или вид на жительство страны из специального списка, то человек попадал под особый контроль бюрократии и полиции. Смотрелась вся его история жизни. Не был ли замечен в чем-то противоправном? Исправно ли платил налоги? Является ли достойным и полезным членом общества? Интегрирован ли в европейское общество? Вызывали соседей давать характеристику. Учитывая, что процедура была новая и не обкатанная, никто не понимал куда может такое рассмотрение привести в каждом конкретном случае. Поэтому на дорогах и улицах все стали вдруг до невозможности вежливыми. В конфликты не вступали. С соседями не ссорился. Здоровались и извинялись при любом возможном случае. Наступило всеобщее братство. Правда какое-то нервное и настороженное.

Как и предполагалось, под запрет попали любые проявления Ислама. Религиозные обряды, молитва в публичных местах, религиозная литература, пропаганда Ислама, религиозные организации, строительство мечетей и тому подобные вещи. Вплоть до запрета на ношение религиозной одежды.

Для новых мигрантов и тех, кто заехал менее 5 лет назад, собирались организовать, помимо обязательных языковых курсов, еще и обязательные курсы интеграции. Как мусор сортировать, как с соседями себя вести, как возможные конфликты решать, какие правила и нормы поведения надо выполнять, как к евреям и государству Израиль относиться (это только для выходцев из мусульманских стран предполагалось). По окончанию курса экзамен, без которого не получишь продление вида на жительство.

В Алжире открылся первый карантинный лагерь для нелегальных мигрантов. По замыслу европейских властей, мигрантам теперь не будет смысла тратить последние деньги и рисковать своей жизнью, переплывая Средиземное море. Ведь на берегу их будут ждать корабли, которые отвезут их обратно в Африку.

На официальном уровне никто не говорил про разрыв с мусульманскими странами и про начало какой-то конфронтации. Все подавалось под предлогом наведения порядка с нелегальной иммиграцией, борьбе с наркотрафиком и международной преступностью.

Что интересно, через некоторое время стало очевидно, что оборот наркотиков действительно просел. Правда ненадолго. На освободившееся место ринулось сразу несколько этнических группировок. В основном из Восточной Европы.

На некоторое время опустели тюрьмы. Резко пошла вниз кривая количества краж. Сократилось почти до нуля количество преступлений против личности вообще и изнасилований в частности. Это, правда, без учета стычек на национальной почве.

Не все европейцы одобряли принятые меры. Многие считали их неправильными или избыточными, но как они могли отстаивать свою точку зрения, если каждый выпуск новостей был наполнен кадрами мертвого Парижа, Берлина, Зальцбурга, Мюнхена? Постоянно шли репортажи из переполненных больниц, из лагерей беженцев. Десятки миллионов людей потеряли здоровье, имущество, покинули родные города. Что тут скажешь? Как удалишь из интернета кадры праздников в арабских городах по случаю очередного взрыва?

Сколько теперь пройдет десятилетий, пока слова «мультикультурализм» и «толерантность» снова можно будет произносить без риска для здоровья? Что должно произойти, чтобы любой разговор на эту тему не обрывался простым вопросом: «Ты что, забыл к чему это привело тогда? Хочешь опять как в Зальцбурге?».