Прививка для маньяка

Тут оба обернулись и посмотрели на клинику. Одетые в спецкостюмы взрывотехники как раз выносили обезвреженное взрывное устройство. Народ тянул шеи и пытался сфотографировать происходящее на мобильники. Аккуратные люди в штатском настоятельно рекомендовали им этого не делать.

— Значит, Малик действительно в Москве? — спросил ветеринар. Новость была… впечатляющей. Мало было Глебу своих проблем, так теперь он сделался объектом личной неприязни международного террориста, который имеет привычку лично резать головы и выкладывать видео в Интернете…

— Слушайте, а ведь я его видел! — вдруг сообразил Звоницкий. — Перед тем как он меня… вырубил, я успел его рассмотреть. Так что могу описать внешность вашего Малика.

Майор необычайно оживился, снова принялся куда-то названивать, а потом, сделавшись вдруг очень любезным, сказал:

— Сейчас мы с вами проедем, запишем ваши показания…

Процедура составления фоторобота оказалась необычайно долгой. Вроде бы Глеб хорошо запомнил лицо, которое, как он в тот момент искренне считал, будет последним, что он увидит в этой жизни. Но прошло часа два, прежде чем все части бородатой физиономии оказались подогнаны друг к другу. Зато теперь все было как надо — прямой нос, голубые глаза, густые брови и, само собой, борода.

Когда лицо на экране наконец сложилось, майор с сомнением проговорил:

— Вы уверены, что это именно он? Вообще-то о Малике достоверно известно только одно — он родом из Средней Азии. Мы знаем, что он сделал несколько пластических операций, но строение лица и тон кожи сложно изменить. А это — настоящий европеоид.

Сзади донеслось деликатное покашливание, и он раздраженно обернулся:

— В чем дело?

Сидевший за аппаратом сотрудник — крепкий мужик в белой рубашке без галстука — сказал:

— Это Валера Арапов. Я его знаю, учились вместе.

Глеб почувствовал, как жаркая краска стыда заливает лицо. Это же надо было так ошибиться!

— Очень жаль, — разочарованно вздохнул Кононенко. Видимо, мысленно уже провинтил в погонах дырочки под очередную звезду. — Остается только свидетельство жены этого Арапова, Костомаровой Киры. Группа уже выехала, ждем результата.

Но когда группа прибыла на место, квартира Костомаровых оказалась пуста. Вся семья исчезла в неизвестном направлении. Никто из соседей не видел, чтобы женщины с детьми покидали дом. Видимо, Кира решила уехать сразу же после разговора со Звоницким. Только Сережа, бессменно несущий свою вахту во дворе, мог что-то знать, но допрашивать человечка с жезлом было совершенно бесполезно — говорить он не умел.

У Звоницкого оставалась последняя ниточка, которая могла привести к разгадке, — его пропавшая ассистентка. Глеб рассказал майору обо всем — и об исчезновении девушки, и о ее странном звонке, и о том, какой смысл могло нести ее послание. Кононенко обещал, что, когда отсмотрит записи с камер торгового центра, сообщит Глебу, если там будет что-то важное.

Когда Звоницкий вернулся в клинику, взрывное устройство уже обезвредили, помещение обследовали, а жильцам разрешили вернуться в свои квартиры. Эксперты уехали. Машина с кинологом как раз отъезжала от здания клиники. Собака с важным видом восседала сзади, на Глеба она даже не посмотрела.

По приемной в растерянности бродили Миша и Любочка. У дверей толпились клиенты, опоздавшие к началу зрелища. Глеб понял, что пора принять руководство на себя — как обычно.

Для начала он вышел к хозяевам четвероногих пациентов, сообщил, что клиника закрыта по техническим причинам, и предложил прийти завтра. Вскоре толпа рассеялась.

— Ведра, тряпки в подсобке. Тете Маше я уже позвонил, — сказал Глеб своим коллегам. — Кроме того, я позвонил в фирму по изготовлению дверей «Двери-Ленд», они уже едут. Кто болен, слаб в коленках или травмирован случившимся, может отправляться домой. Если у кого-то есть желание помочь нам с тетей Машей привести клинику в порядок, милости прошу.

Любочка и Миша переглянулись и в два голоса принялись уверять Глеба, что они, конечно же, не бросят его в такую трудную минуту и с радостью помогут.

Прибыла тетя Маша — кругленькая пенсионерка, живущая по соседству. Четыре года назад Глеб нанял ее в качестве уборщицы и ни разу не пожалел. Тетя Маша поохала для порядка, а потом облачилась в синий халат, в котором начинала свою карьеру еще на швейной фабрике, и принялась за дело, бормоча себе под нос: «Подумаешь, взрывное устройство! Наше дело беспорядок устранить. Вот когда на швейной фабрике в восемьдесят пятом трубу прорвало, вот это было да…» Остальные кинулись помогать. Вскоре копоть, хлопья пепла и ядовитые лужи на полу исчезли без следа. От Миши было мало толку — студент развозил грязь и то и дело заглядывался на Любу, ловко протирающую окна.