Прививка для маньяка

Когда приехали ребята из фирмы по установке металлических дверей, клиника уже не напоминала место теракта. Парни в форменных комбинезонах сноровисто демонтировали жалкие остатки старой двери и установили новую, благо размеры проема были стандартными. Звоницкий решил не скупиться: новая дверь была ударопрочной, из негорючего материала, вдобавок оснащена телескопическим «глазком», напоминающим перископ подводных лодок — на случай, если Глеб останется в клинике после закрытия, как часто случалось.

Наконец уже к вечеру все было закончено. Уехали на своем грузовичке парни из «Двери-Ленд», ушла домой тетя Маша. Звоницкий и Люба остались одни. Ну, если не считать Миши Ежикова, прикорнувшего на кушетке.

Люба подошла к Глебу и чистой салфеткой провела по щеке ветеринара:

— У вас там пена…

Люба была высокой, ее макушка оказалась прямо перед носом Звоницкого. Голубые глаза смеялись, сочные губы призывно полуоткрыты. Глеб сам не заметил, как поцеловал Любочку. Та немедленно обняла ветеринара и прижалась к нему своим аппетитным телом. У Глеба мелькнуло воспоминание, что он по каким-то совершенно дурацким причинам не далее как вчера оттолкнул это загорелое чудо… но сегодня это было неважно.

Люба на минуту оторвалась от него и кивнула в сторону Ежикова, который мирно сопел на кушетке:

— Нам нужно сначала куда-то пристроить мальчика…

— Сейчас, — сказал Глеб, с большим трудом выпуская ее из своих объятий. Он подошел к Мише и легонько потряс за плечо: — Миша, просыпайтесь! Я отвезу вас домой, уже поздно.

— Мы отвезем, — уточнила Люба, склоняясь над студентом.

Миша, заморгав, сел на кушетке:

— Я что, заснул? Ой, извините, Глеб Аркадьевич, просто я устал… Домой? Да. Спасибо большое!

В машине Люба устроилась на пассажирском сиденье, и Мише пришлось ехать сзади. Студент зевал и виновато косился на шефа. Когда «Паджеро» затормозил у дома, где он проживал, Ежиков нерешительно спросил:

— А можно… это, можно я с вами?

— Нет, — твердо сказал Глеб. — Спасибо за помощь, Михаил. С меня причитаются премиальные — в качестве компенсации за моральный ущерб. Увидимся завтра, как обычно.

А Люба перегнулась через спинку сиденья и наградила студента поцелуем в лоб. Ежиков вздохнул и выбрался из машины.

Глеб тут же забыл о нем.

— У тебя есть шампанское? — промурлыкала Люба.

— Нет, но сейчас будет, — решительно произнес ветеринар и нажал на газ. В супермаркете он пробыл всего несколько минут — похватал шампанское, сыр, какие-то фрукты, протолкался к кассе и вскоре уже по-гусарски галантно помогал Любочке выйти из машины возле своего дома.

— А у тебя уютно, — сказала Люба, когда они захлопнули за собой дверь квартиры.

Глаза ее искрились в свете лампы. Глеб снова потянулся к ней, но тут прибежал Грязный Гарри и принялся скакать, лаять, тереться о хозяина и вообще демонстрировать все свои таланты — кажется, чокнутый пес пару раз даже перекувыркнулся через голову. Видимо, Люба ему тоже понравилась, и Гарри хотел произвести на нее впечатление.

Что ж, ему это удалось.

— Это еще что? — спросила Тутышкина, пытаясь отпихнуть собаку.

— А, не обращай внимания! — махнул рукой Звоницкий. — Это мой пес. На день рождения подарили. Сказали, аляскинский маламут… Фу, Гарри! Сидеть! Плохая собака!

— У тебя много животных? — удивилась Люба, подняв голову и обнаружив Феликса, который балансировал на карнизе занавески, с ироничной ухмылкой глядя на гостью. Мимика у кота была богатейшая.

— Нет, только двое — собака и кот. Люба, подожди, я их сейчас устраню.

Глеб усадил гостью в кресло и затолкал обоих домочадцев в свою спальню. Гарри немедленно принялся скулить, поэтому Звоницкий включил музыку, и погромче…

В два часа ночи романтическое свидание все-таки пришлось прервать. Грязный Гарри принялся так громко лаять, что в стену постучали соседи. Звоницкий тяжело вздохнул и выбрался из постели.

— Люба, прости! Проще вывести этого мохнатого негодяя на пятнадцать минут, чем терпеть его возмущение до утра.

Любочка лениво потянулась и кивнула:

— Ну, конечно, выйди с ним. А я пока в душ.

Глеб натянул майку, джинсы, всунул ноги в мокасины и свистнул Гарри:

— Идем, мерзавец!

Прогулка по ночному двору заняла не больше десяти минут. Грязный Гарри, конечно, был не прочь гулять до самого утра, но Глеб твердо пресек эти поползновения.

— Домой! — скомандовал он. — Спать до утра и видеть сны. И не мешать хозяину, а то тебя ждут репрессии…

Пока они гуляли, Любочка успела накинуть рубашку Глеба и организовать небольшой фуршет — красиво выложила в вазу фрукты, сыр, и даже открыла новую бутылку. Когда Глеб вошел, она сидела за столом, потягивая шампанское и томно поглядывая из-под длинных ресниц. Глеб понял, что можно рассчитывать на продолжение.

Однако стоило ему взять фужер, как на него налетел Грязный Гарри. Пес с размаху ударил хозяина под коленки, Глеб зашатался и, чтобы не потерять равновесие, ухватился за спинку кресла. Фужер упал на пол и с тоненьким звоном разбился.

— Гарри! Ты что себе позволяешь?!