Прививка от бешенства

Бабулька всплакнула, мы растерялись и принялись уговаривать ее успокоиться – ее родной котик все-таки довольно долго пожил на этом свете в тепле и неге. Затем заговорили о помощи, которую готовы оказать ей вместо Марины. Она неожиданно насторожилась и подозрительно спросила, если мы от Марины, то должны знать, как ее, старушку, зовут.

Наташка ни секунды с ответом не медлила:

– Дак Любовь Захаровна…

– Ну правильно, – окончательно успокоилась бабуля. – Тут к этому ее дармоеду милиция приходила, – перешла она на шепот. – И ко мне звонили, только я их не пустила. Знать, мол, ничего не знаю, сто два годочка, уж я из ума, мол, выжила. Они и отстали. А Маринка мне лучше родной была. Родная-то внучка в шестьдесят лет, стыдно сказать, от простуды померла. Все нутро себе выжгла лекарствами, так-то вот! Удивляетесь? Нечего удивляться. Я Римке, своей дочери, говорила, балуешь ее! Уж такой неженкой росла…

– Любовь Захаровна, – рискнула я перебить старушку, – так ведь Марина не все время рядом с вами жила, только после смерти Руслана Хованского назад вернулась. Кто ж вам тогда-то помогал?

– Она и помогала. И мне, и Генке своему. Часто приезжала, не бросала. Любит меня. Я ж с ней частенько сидела, пока ее мать на работе крутилась. Из школы встречала, кормила, поила… Я вам сейчас покажу, какую Марина мне кофту подарила на день рождения!

Старушка бодро сорвалась с места и засеменила к комоду. Схватив фотографию в рамочке, также бодро вернулась назад:

– Сама-то кофта у меня в шкафу, нафталином пахнет, не хочу выветривать, а то живо моль сожрет. Вот в этой кофте ее приятель меня с ней и сфотографировал на цветную карточку.

Наше откровенное изумление привело Любовь Захаровну в полный восторг:

– Что, нравится? Дорогая! Марина толк в вещах знала, даром, что в бедности жила. Только и хлебнула хорошей жизни с Русланом, пока он не помер. Его бывшая даже вещи ей забрать не разрешила, сразу из дома выставила. Уж очень Маринушка убивалась по Руслану. Только по-особому. Как закаменела. Генка-то ему и в подметки не годится. Вот, говорите, у меня борода… Уж у кого борода-то, так у него. Отсидел да такой холеный стал! А все равно стыдно было. И все-то он кособочился при встрече, все-то кособочился… Воротник поднимет, глаза спрячет и шмыг мимо! Марина, даром что на десять лет его младше, из жалости его тянула. Что раньше, что теперь. Несчастным прикидывался. Химический завод все здоровье, мол, отнял. Он ей за то время, что вместе жили, ни копеечки не платил. А деньги у него большие были – на заводе-то эту, как ее?.. Ну, чем градусники заправляют…

– Ртуть, – онемевшими губами подсказала я.

– Во-во, ее воровал и продавал, а деньги на баловство тратил – наркотики разные. Это, значит, пока не посадили. И недолго отсидел, а вернулся такой тихий – враз вылечили. Ему бы работать, пока за старое не взялся, так Маринка жалела. Как же, здоровье плохое.

– Наверное, ей было неудобно брать с любовника деньги, – предположила я.

– Да с какого любовника?! – возмутилась Любовь Захаровна. – Брат он ей родной. Кормила, поила… Марина – женщина порядочная. После Руслана ей никто не нужен был. И тоже – гусь! Она ведь до него на таком хорошем месте работала. С телефонами была связана – такие верещалки, у вас, небось, тоже есть. Даже в руки брать страшно. Руслан ее с работы-то сорвал, дома посадил. А как помер, она без ничего осталась. Вот и перебивалась, как могла. Образованная, с институтом. Но немножко без работы-то посидела. Ее обещали назад на старое место взять и взяли, только меньше платить стали…

У меня голова шла кругом. Было от чего! Прежде всего, очень красивая блондинка совершенно не была похожа на женщину, представившуюся нам с Наташкой Татьяной – соседкой Анны. Разве только цветом волос и стрижкой. Такого удара моя интуиция явно не ожидала и затаилась, чтобы на ней не могли сорвать зло. Короче говоря, процесс мышления шел туго. Тем не менее я отметила два важных момента: Марина по работе была связана с мобильными телефонами, а ее брат, раньше работая на химическом заводе, вполне мог запастись ворованной ртутью на черный день. И еще у него борода… как у нашего художника. Надо быть редкостной идиоткой, чтобы при ответе на вопрос, почему маньяк имел возможность посылать сообщения с разных мобильников, зациклиться на одном варианте – он их крал. С другой стороны, по рассказу бабули, Марине не подходила роль маньяка. А что, если это братик? Проклятая борода!

– У вас есть телефон? – вклиниваясь в болтовню Любови Захаровны, поинтересовалась я.

– Дак зачем он мне нужен, зря деньги платить? На днях дочь ко мне переедет, я-то не очень хотела, но куда деваться – жалко. Восемьдесят лет, а совсем развалина. Таська, внучка, все жилы из нее вытянула, все лечилась, то от одного, то от другого, вот здоровье лекарствами и загубила, не тем будь помянута. Римма переедет, больше и звонить будет некому. Маринушка объявится, сама вам позвонит. Деньги-то, говорите, вам оставила?