Прививка от невежества

Я поклонился, взял за руку дрожащую в мелком ознобе Татьяну, и мы пошли в свой дом. По дороге наткнулись на поляну Учителя, которая в начале учила меня понимать долину. Сняв половину одежды, мы сели под солнце. Проснулись от наступающего холода и снова побрели к дому. Мы вошли в дом, измученные ребята глядели на меня с надеждой.

— Разговор состоится завтра, — громко объявил я.

Ребята вздохнули и пошли варить еду из того, что осталось. Скрипучая кровать приняла нас с женой до утра.

В дверь забарабанили так, как будто горел дом, я выскочил из кровати и рванул дверь на себя.

— Ай! — заорала Джисгуль и хлопнулась на пол. — Ты чего, Серега? — перепугано спросила девочка.

— Не бойся, девочка, — сказал я, присев на корточки возле нее.

— Я-то не боюсь, — скривилась она. — Больно очень. И Джисгуль встала одновременно потирая затылок и мягкое место. — Папка сказал, что бы ты пришел вечером и больше не торчал, как придурок, под домом.

— Так и сказал? — радостно переспросил я.

— Ну, не так, — смутилась Джисгуль. — Но смеялся долго и говорил, что давно не попадал в старину.

“Молодец, Серый, ” — сказал я самому себе и заплясал от радости. Девчонка радостно заверещала и начала отплясывать вместе со мной.

— Вы чего это, ребята? — раздался голос Татьяны.

Мы с Джисгуль, взявшись за руки, отплясывали никому не известный танец, не стесняясь жены и начавших выходить из другой комнаты ребят.

— Учитель ждет меня, Учитель ждет меня, — пел, танцуя я.

— Папаня ждет тебя, папаня ждет тебя, — подпевала Джисгуль.

Мы танцевали, пока не выдохлись, потом девочка убежала, а я сел на пол подперев спиной стену и начал думать о предстоящей встрече. Какая она будет, что принесет, не зря ли отданы силы, которые так не щедро раздает нам жизнь?

“Искен, ” — мелькнула мысль. Я чувствовал, что не имею права идти к Фу Шину мимо него.

— Шесть часов простоял, да еще и с женой, — хохотал, как сумасшедший, азиат, хлопая себя по бедрам иссушенными руками. — Да ты же идиот, ты же красавец, — снова громогласно хохотал он не в силах остановиться. — Не знаю, откуда это у тебя, но все нормально. Ты сделал все правильно, поздравляю, — заявил мне Искен. — Слушай, а откуда это все у тебя? — вдруг насторожился азиат.

— От Учителя, — честно признался я.

— У тебя есть Учитель? — с удивлением спросил Искен.

— Да, мастер, — ответил я.

— Кто? — поперхнулся чаем азиат.

— Патриарх родовой Школы.

— Какой? — азиат сжал в двух руках пиалу.

— Корейской Школы “Ссаккиссо”.

— Тот самый? — азиат был поражен в самое сердце.

— Не знаю, наверное, тот, — пожал я плечами, но гордость за Няма начала распирать грудь.

— Дальний Восток? — продолжал пытать меня азиат.

— Да, — признался я.

— А приветствие он Фу Шину передал? — настороженно спросил Искен.

— Передал, — подтвердил я.

Мастер клинков вывалился с кана на колени. Я бросился поднимать его.

— Не трогай! — крикнул он. — Я не видел Няма, и это не приносит радости.

— Искен, что с тобой? — удивился я.

Дверь открылась, и в комнату вошла Саша.

— Ада! — закричала девчонка, бросившись к нему и злобно зыркнув на меня.

— Кланяйся, малышка, — приказал Искен дочери. — Перед нами ученик великого Няма.

Александра рухнула передо мной на колени.

— Ребята, вы с ума сошли? — испугался я.

— Кланяйся, девочка, — повторил мастер. — А ты не вой, не тебе кланяемся, а Создателю от Патриарха, — успокоил меня Искен.

Мы все лежали на полу, и это казалось полным идиотизмом.

В дверь постучали.

— Войдите, — вставая сказал азиат.

Мы сидели на кане и пили свежий чай, который подавала Саша. По жесту я понял, что Искен меня объявил своим.

— Таге, — обратился к Искену один из четверки незнакомых людей. — Верблюда делать будем?

Верблюд — это человек, который перевозит наркотики, сам не зная об этом. В его вещи или одежду вкладывают опиум, и он в неведении проезжает несколько границ. Собаки на таможне бывают редко, мастера таможни почти не ошибаются, они видят и чувствуют неуверенное состояние того, кто везет. А тот, кто не знает, что везет, — неуловим, ведь он не боится, глаза не бегают и расслабленное состояние не притягивает специалистов по контрабанде.

Искен разогнал своих братьев по опиуму, они уходили удивленные, не понимая, что происходит. Оказывается, мой Учитель настоящий полубог. Но пройдет время, слезы Господа умеют ждать, а чего ждать Искену? Ему станет больно, и он будет искать братьев-наркоманов, людей, которые не могут жить без опиума. А они, конечно, придут сами, куда им без человека, который может защитить своим авторитетом, прошедшим испытание временем. Эта жизнь обрушилась на Искена за какие-то прошлые прегрешения, он знал, потому что был мастером, но сделать ничего не мог. Страшное наказание для человека, который добился высокого мастерства!

Искен сидел на кане и молчал, рядом затаилась ничего непонимающая Саша, она тихонько плакала — единственное облегчение для испуганной женщины.