Прививка от невежества

Женщина — созидающая так же, как и земля, великий космический Инь. Как бы ни изуродовало тебя человечество, ты, женщина, все равно непобедима. Исчезает на земле мужское семя, становясь слабым и никчемным, порождая в тебе уродливых детей. А ты, женщина, маясь и обливаясь слезами, в гиблом одиночестве растишь их как можешь. Тебе нельзя уродоваться и гнить. Иначе разве сможешь ты зачать, выносить, родить и хоть как-то воспитать? Изменяться можем мы — надутые и невежественные мужчины, уже наполовину потерявшие свое лицо, давно не несущие никакой идеи. Ты на это не имеешь права, иначе на тебе закончится все.

Ночью в горячем хвойном лесу, поддавшись каким-то немыслимым, но безгранично великим женским инстинктам, то ли от жалости, то ли от мудрости два маленьких лягушонка срывали с перепуганного звереныша одежду, а он сидел, ничего не понимая, и испуганно дрожал.

— Мальчик наш, — захлебывающимся шепотом повторяли они. — Мальчик наш…

Огромная сила была в этом захлебывающемся приглушенном шепоте. Они выпили вместе с горькими слезами мое уходящее детство, мои болезни и мой страх.

— Мальчик наш…

Я раз и навсегда понял, что в этой жизни теперь по-настоящему буду боятся только их. Горячие губы, дрожащие лапки, душистая, упоительная волна, ставшие мягкими, сухие и колючие хвойные иглы.

Как они нашли друг друга? Как же должен был обидеть их окружающий мир, красивых, тоненьких девочек! Сколько ласки и женской силы они отдали мне, маленькому и несчастному.

Мозги навыворот. Я полюбил их, я рвался к ним, как никогда и ни к кому за всю жизнь. Даже сейчас люблю маленьких, тоненьких, почти прозрачных, большеротых и пучеглазых. Действительно, мое столкновение с женским было огромным и невероятно чистым. В мои четырнадцать лет в мой изуродованный мир спустились два тонких белых ангела.

Нежность, мягкость и красота без мужественности и силы — так и получилось триединство. Пугающее, но не безобразное. Оно было правдивое, а правда — это Бог. Представьте Бога без правды. Веру, надежду, любовь — без правды. Сколько бы силы возвратилось на землю с ожившей правдой! Будьте правдивы в обычных отношениях друг с другом!

В лабиринте дракона Учитель открыл мне правду, но об этом позже. Сейчас нужно вернуться к маленькому зверьку, который в одно мгновение превратился не в мудрого и взрослого, а в озлобленного, сильного зверя, ненавидящего все и всех, кроме своих лягушат.

Мы шли в ночной лагерь по трескучему сосняку и были очень счастливы. Потом через несколько дней я потерял лягушат навсегда. Вот и вся история моего беззащитного детства, после которого пришла юность — сильная и яростная. Прощайте лягушата! Но если захотите появиться, я жду вас всегда. Чего вы так испугались, что внезапно бросили все: кухню, лагерь и меня? Я не осуждаю вас, значит, так было нужно.

Новый этап в жизни такой же идиотский, как и жизнь до него. Ненависть, неконтролируемая и без страха, — что может быть отвратительней. Школа глупости, я в ней промучился семь лет. Восьмой год мучилась она, и у меня не было жалости.

Лягушата покинули меня. Не предали, а покинули. “Так нужно, — думал я, заливаясь своим уже не детским горем. — Да, значит так надо.” И я озлобился на людей. Бесстрашно и жестоко. Общаться не хотелось ни с кем. Все короткое лето было в моем полном распоряжении.

Оказывается, есть дикие цветы, а не только “Мадам Самье” и белые хризантемы. На цветах огромное количество жизней. Есть деревья и травы, есть мудрые жуки, с важными усами и сильным, кусучим ртом. Есть змеи и лягушки, кричащие и красиво поющие птицы. Есть тайный мир, не книжный, а живой. Как поздно я узнал об этом! Я наблюдал за незнакомым и таинственным миром, впитывая его в себя каждой клеточкой тела, всей душой.

Оказывается, есть чудеса. Дворняжка, охранявшая лагерь, виляла хвостом, испуганно облизывая мне руки, а ведь я не сделал ей ничего — ни хорошего, ни плохого. Жук, которого я усердно пытался напугать — дул на него, засыпал песком, сшибал пальцем, все равно не убегал, вырывался, когда я отпускал его, и катил дальше свой тяжелый навозный шар. “Кто же умнее? — думал я. — И в чем заключается разум? Для чего собака мне лижет руки? Для чего жук катит свой шар?”

Глядя на голубой мир, я понял: меня обманывали все — и взрослые и дети. И я их миру объявил бессмысленную войну.

Добро и зло родились в даосской легенде, которую рассказал мне Фу Шин, доброй, наивной и простой, как все главное в этом мире.