Прививка от невежества

— А что волк? — улыбнулся Господь. — Три дня мучился, против себя пошел, травой объедался, а ты спокойно траву поедал, с удовольствием, ни разу не задумавшись, сколько малых жизней букашек на ней погубил.

… В щель мы вошли правым плечом вперед. Грудь и спину сдавил гранит, полная темнота, холод пронизывал насквозь. Примерно километр. Как же шел Саша, раненный в грудь? Что будет, если он потеряет сознание? И он потерял его, когда выпал вслед за нами в широкий коридор. Упражнение для ясности в темноте открыло нам глаза, и мы снова пошли за Учителем.

— Этот лабиринт проложили сыновья Дракона, — услышал я голос Учителя внутри себя. — Они были необычными людьми.

По более широкому тоннелю, по моим подсчетам, прошли километров пятнадцать. Потом огромный гранитный зал, он был квадратный. Каждая стена — метров пятьдесят. Выйдя на средину, все замерли, пораженные невиданным зрелищем. На правой и левой стенах было по три входа. Впереди, под огромным барельефом Дракона, самый большой вход.

— Идите, — Ням указал каждому его вход. — Мы будем здесь пять суток без еды и без воды.

И Учитель пошел вперед, во вход под Драконом. То, что я увидел в своей зале, должен был пересказать Фу Шину. Это стало ясно в подвале Уральска, выложенном белым и голубым кафелем. Это казалось непосильной задачей. Будет ли слушать меня тибетский Патриарх? А если и выслушает, что скажет?

Жена вывела из глубокой задумчивости.

— Все, заправились, — сказала она.

Все дружно двинулись к самолету. Впереди Алма-Ата.

Иллюминаторы потемнели, последнее, что в них было видно — Уральские горы, черные под белым снегом, ни на что не похожие, ничего не напоминающие. Глядя сверху на них, понял, что горы для меня чужие. Острые вершины, казалось, притягивали самолет, пугали своей непостижимостью и хаотическим нагромождением. Неравномерно лежащий снег, разная высота и неприятное ощущение, что самолет мягко упадет между острыми скалами, завязнув в снегу. И будем мы бесконечно ждать помощи. Отогнав глупые мысли, я наконец-то заснул. Сон, черный и пустой, принес небольшое облегчение.

— Алма-Ата, — прошептала мне в ухо жена.

Все встали и пошли на выход. На лицах было написано ожидание, и только один Федор шел с опухшей головой, с трудом приоткрыв слипшиеся за очками глаза. Я взглядом прощался со стюардессой, она мне улыбнулась грустной улыбкой. Спасибо ей за улыбку, стало менее больно.

Большой красивый аэропорт. Столица Казахстана, страна огромных земель, пустынь, ветров, загадочных людей и не устающих ни в бурю, ни в жару кораблей пустыни — косматых верблюдов. В аэропорту все оказалось просто, когда милиция уже начала присматриваться к непонятной группе людей, подошел человек с европейской внешностью.

— Вы к Учителю? — спросил он у Андреевича, безошибочно угадав главного.

Все радостно оживились. Андреевич утвердительно кивнул головой. Спустившись по большой лестнице и обернувшись последний раз на огромное красивое здание, мы погрузили себя и свой багаж в новенький “Икарус”. Он должен был нас отвезти к Фу Шину. Осталось шесть часов — и тайны Чуйской долины начнут открываться, каждому по-своему. В автобусе я снова заснул, проснулся на рассвете и только тогда начал понимать, в какое место силы меня забросила жизнь.

Подойдя к человеку по имени Николай, который не спал, потому как был за рулем, я узнал, что уже несколько минут мы едем по Чуйской долине, по единственному и главному шоссе Киргизии. Ребята стали просыпаться, дико озираясь по сторонам. Зрелище было непривычное. Мы ехали по центру одной из крупнейших артерий земли. Справа Тянь-Шань — сплошная, как показалось, стальная гряда, остроконечная, до половины в снегу, такая величественная, что казалось, сам Создатель своей рукой поставил ее. Слева — огромная, непрерывающаяся и тоже бесконечная, земляная гряда. Между ней и Тянь-Шанем было примерно километров тридцать. От обоих предгорий густыми зарослями, на несколько километров, стекала знаменитая чуйская конопля, дающая всему миру больше пятидесяти процентов контрабанды марихуаны. Этого еще никто не знал, не знали даже того, что не каждый может выжить в уникальном месте, над которым стоит плотный, почти густой воздух из-за присутствующей везде зеленой царицы, рассыпающей вокруг себя пыльцу, которая может свести с ума. Все это впереди.

В тот момент всех поразило выходящее из-за священной гряды солнце. Верхушки Тянь-Шаня окрасились в кровавый цвет, который медленно стекал вниз, окрашивая снег розовым и осветляя черные скалы. Вдруг солнце, брызнув, ударило по глазам, в долине мгновенно случился ясный летний день. Мы еще не знали, что день и ночь приходят внезапно. Долина нас встретила яркими красками, ярким солнцем и не менее яркими переживаниями. Впереди Учитель, живая легенда. Сколько Учителей осталось на нашей многострадальной земле? Кто знает?